Владимир Габышев - Чужие в городе

Семена не было ни одной бумажки, кроме копии фотографии, которую рассматривали они у прокурора.

— Пробовал увеличить, — смущенно признался Окороков, — получилось не ахти как, но есть одна деталь... Смотри.

На белесой, по сравнению с оригиналом, карточке, лица «чужого в шапке» определить было все равно невозможно.

— Вглядись-ка, Тарас Давыдович, в шапку.

Ремейко при помощи лупы долго разглядывал фото, потом нерешительно ткнул в козырек подозрительного.

— Пятно?

— Вот именно, — поддакнул Окороков. — И сюда смотри, — он достал из ящика стола еще шесть-семь копий — везде это пятно.

— Обычный дефект, — предположил прокурор.

— Не думаю. Тут скорее всего и в самом деле пятно, вернее, цвет его отличается от остального цвета шапки. Следовательно...

— Что же дальше?

— Это след кокарды. Он явно не от милицейской или военной, тогда размеры пятна были бы меньше. Остается два варианта: кокарда либо авиационная, либо «краб».

— Краб?

— Так называется кокарда у моряков и речников...

— Так, значит, «чужой» до похорон был в городе, а до этого работал на пристани или в авиапорту, — подхватил мысль Ремейко. — Впрочем, он мог снять «краба» и до приезда.

— Шапка новая... почти новая, — поправился заместитель, — края не смяты. Шапку не держали в чемодане, по-моему, даже ушные клапаны не опускали

— Ну и что из этого?

Окороков промолчал.

— Сожитель убитой, Харитон Степура уехал из Крайска в кепке. Он мог здесь купить шапку... с рук или в магазине.

— А кокарда?

— Снял, чтобы не бросалась в глаза. Купить с рук ему вряд ли удастся — кому вздумается накануне зимы продавать форменную шапку.

Ремейко еще раз перетасовал карточки.

— Значит, ты предполагаешь, что Степура в то время был в городе?

— Уверен.

Прокурор подумал.

— Будем искать? Может, он все еще здесь.

— Я давно ищу, — просто ответил Семен. Тарас Давыдович впервые посмотрел на заместителя, не скрывая восхищения.

* * *

Вечером того же дня в домике у горы собрались: Хорь, Поп, Грамотей и хозяин избушки. Хозяин на этот раз был относительно трезв. Все здесь было по-прежнему, словно за прошедшие 20 дней обитатели не выходили на улицу, не жили, не питались: грязный стол, заваленный объедками, спертый кислый воздух. Даже Поп, как и в тот раз, наливает брагу из чайника, так же тянет жилистую шею...

— Не лапай раньше времени! — рявкнул Поп на хозяина, потянувшегося за кружкой. Тот испуганно отдернул руку. Дрожащие от беспробудного пьянства пальцы не успели разжаться, кружка скользнула со стола, облив вонючей жидкостью Хоря.

— Ты что, гад, добро разливаешь! — медленно поднялся Хорь. Он протянул длинную руку, поймал хозяина за ворот и наотмашь хлестнул по щеке. Старик, всхлипывая, уполз в другую комнату.

— За что ты его? — вяло поинтересовался Грамотей.

— Не добавляй лыка.

— Какого лыка? — не понял Поп.

— А такого, что в строку пишется, — и Грамотей грязно выругался. — И за каждую строчку тебе, — козлу старому, черти в аду будут лишнюю лопату угля под котел подбрасывать.

— Замолчи-и-и! — взвизгнул Поп. Чашка грохнулась об пол. — Из-за него все! Из-за него, падлы вонючего, киснем, — искривленный с набухшими суставами палец ткнулся в лоб Хорю.

— Замкни хлебало! — огромный детина с угрожающим видом повернулся к старику. — Надоел ты мне, рвань святая: возьму за зоб и вырву вместе с языком. Вот так. — Татуированная рука молнией полоснулась через стол. Однако Грамотей оказался быстрее, зорко сторожившие каждое движение Хоря глаза вспыхнули и погасли, а Хорь с воплем осел на землю. Рука обвисла.

— Сядь, — голос Грамотея звучал по-прежнему вяло. Хорь, постанывая от боли, сел на скамью. — Поп-то кругом прав...

— Вот и я говорю... — зачастил старик, до этого с испугом следивший за происходящим.

— Замолчи! — не поворачиваясь, оборвал Грамотей. — Прав он, Хорь, хоть на самом деле гад. Клоп вонючий, а не человек. Ездил на похороны своей крали?

— Ну, ездил.

— Ты не нукай! — построжал Грамотей. — В носу у тебя не кругло, понял? Я же там часто бывал. Нет, не сам. Дружки бывают. Дня четыре назад. Этот маленький якут из прокуратуры фотографии спрашивал с похорон. Твоей морды там случайно не было?

— Н-нет. — Неуверенный тон Хоря заметил даже хозяин дома.

— Значит, нет, — миролюбиво согласился Грамотей. — Тогда зря я сегодня прокурора как дичь скрадывал.

— Ты?! Ты?! --">