Анатолий Манаков - На грани фола (Крутые аргументы)

Манаков Анатолий На грани фола (Крутые аргументы)

А н а т о л и й М а н а к о в

КРУТЫЕ АРГУМЕНТЫ

На грани фола

Жизнь каждого человека - это путь к себе самому,

попытка найти этот путь, нащупать тропинку. Ни один

человек никогда не был до конца свободным, но

стремится к этому: кто бессознательно, кто осознанно,

каждый, как может. Каждый несет в себе следы своего

рождения, слизь, остатки скорлупы из первобытного

мира, несет до самого конца. Иной вообще не

становится человеком, остается лягушкой, ящерицей,

муравьем. Другой напоминает человека только

верхней своей половиной, а нижней подобен рыбе.

Но каждый - попытка природы сделать человека.

У всех нас общее происхождение, общая праматерь,

Все мы вышли из одного чрева, но любой из нас,

выброшенный из неведомых глубин, стремится к своей

цели. Мы можем друг друга понять, но объяснить себя

может каждый лишь сам.

Герман Гессе.

ЗНАК ПЕРВЫЙ

ЖРЕБИЙ БРОШЕН

Представьте себе на мгновение, в разгар лета вихрем обстоятельств вас с кем-то занесло в Вену. Да, в ту самую Вену, бывший стольный град Священной Римской империи, ныне столицу Альпийской Республики. Не надолго, всего на

недельку и больше по деловой надобности, чем для насыщения желания удостовериться, насколько слухи о самом добром, веселом и легкомысленном городе отвечают действительности.

Не знаю, кому вы доверили себя и свои вещички, но этот ваш попутчик остановился на Хауптштрассе в отеле "Красный петух". Что из себя представляет заведение? Весьма добропорядочное, без особых претензий, уже давно облюбованное заезжими немецкими бюргерами. К тому же, и название звучит красиво - "ротр хахн". Конечно, неплохо было бы ему знать заранее об утопающей в саду гостиничного дворика таверне, где бурные гуляния под песни с аккордеоном утихали лишь после утреннего петушиного горна, но поскольку он этого не ведал и по старой привычке номер заранее не резервировал, то и получил, натюрлих, комнату с окном на таверну вместе с кипой ночных бдений в придачу.

Услужливо гордый портье, невольный коллекционер человеческих лиц, украдкой бросал на него скользящий взгляд, пытаясь догадаться, кто этот покладистый постоялец, не похожий ни на биржевого маклера, ни на коммивояжера. Да и как распознать его национальность, если он сам о ней не заявит, - тут даже опытный сыщик растеряется. Больше уверенности у портье вызывало другое: судя по всему, бессонных ночей иностранец действительно набрал в жизни с лихвой, хотя и не видел в этом своей заслуги, особенно когда по утрам блистал грустной тяжестью отеков, лихорадочно тормошил табачным дымом все ещё спящую мысль, дабы поднять настрой и не позволить головному компьютеру делать оплошности. Какая к черту заслуга, если непокорная синусоида бодрости в таких случаях склонна приводить к нежелательным результатам, а сам её носитель образует вокруг себя магнитное поле, в котором стоящие рядом не находят ничего для подзарядки своих "батарей".

Поскольку мы оказались в Вене, то мимоходом можно вспомнить о Зигмунде Фрейде. В здешнем университете он читал лекции по психоанализу, называя подобные оплошности "ошибочными действиями по рассеянности и усталости". Заодно доктор подметил, что многие наши поступки совершаются достаточно уверенно, если их правильности не придавать большого значения. В этом отношении постоялец из "Красного петуха" старался все же избегать вольностей, типа забывания имен или своих намерений, и вину за оплошности сваливал обычно на самого себя, приговоренного к такой планиде, когда время глубокого сна имеет двойную цену.

Говорят, у большинства простых и совсем не простых смертных есть все шансы поумнеть к сорока годам, стать мудрыми к пятидесяти. Умными и мудрыми в смысле умения почувствовать изысканный вкус парадоксальных антиномий, полярности человеческого сознания и относительности жизненных ценностей, а также способности искусно опрощать объяснение запутанных явлений, причем столь безукоризненно в интеллектуальном плане, что властям даже нет нужды изолировать таких умников от разгуливающих повсюду безобидных чудиков. Гражданин же, о ком зашла речь, сам себя относил именно к безопасным для общества чудикам, оставляя за собой надежду принадлежать к известному их разряду, куда входят личности, не отмеченные подагрой, ревматизмом и болезнью Альцгеймера, что по-простому называется старческим --">