Валерий Дмитриевич Поволяев - Охота на охотников

Валерий Поволяев Охота на охотников

* * *

Он лежал на склоне взгорка, покрытом жесткой, редкой травой и, покусывая тонкую, отдающую чем-то сладким былинку, смотрел на поток машин, беспорядочно шедший по асфальту в двадцати метрах от него.

Машин было много. Их стало в Москве, наверное, в два раза больше, чем в ту пору, когда Женька Каукалов уходил в армию.

А ведь это было совсем недавно – всего два года четыре месяца назад. Очень много иномарок. Говорят, на восемьдесят процентов иномарки эти – краденые, угнаны из Европы, с перебитой маркировкой переброшены в Россию и здесь, соответственно, зарегистрированы по второму кругу… Впрочем, говорят, что кур доят, а коровы яйца несут – об этом Каукалов только слышал, но не больше. А ведь считается, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

И сама Москва здорово изменилась. Стала похожа на некий большой европейский город – много вывесок на английском языке, полно красочных реклам разных «шарпов», «адидасов», «панасоников», «билайнов» и прочая, прочая. И все на английском либо каком-нибудь другом заморском языке, будто язык русский уже не существует и вся Москва говорит только на английском. Тем не менее такая Москва очень нравилась Каукалову, она была много лучше той, которую он покинул, когда уходил в армию.

От асфальта исходило тягучее, хорошо видимое в солнечных лучах испарение; оно струилось, извивалось, растворяясь в воздухе. На светофоре, бесстрашно кидаясь в поток машин, суетились двое мальчишек с тряпками и пенными очистителями, покрикивали весело, иногда по-птичьи резко, сорочьими неокрепшими голосами, и Каукалов невольно морщился – слишком уж горластыми были бывшие октябрята.

Неподалеку от Каукалова, на траве, лежали два круглоголовых студента в модных металлических очках. Уткнувшись в книги, они постигали какую-то мудреную науку и, похоже, ни на что не обращали внимания: ни на автомобильный рев, ни на сорочьи вскрики мальчишек, ни на припекающее августовское солнце. В отличие от Каукалова, они рубашки с себя не сняли и не устроились на земле в более удобной позе, а как сгорбились над книжками, так и сидели в таком положении.

Каукалов позавидовал им: занятые ребята, в университете либо в академии какой-нибудь учатся. Сейчас в Москве институтов почти не осталось – сплошь академии да университеты, хотя преподают в них много хуже, чем преподавали когда-то в обычных институтах. Каукалов отгрыз у травинки кончик, сплющил его зубами, выдавил сладковатый земляной сок. Еще раз позавидовал двум трудягам-студентам: они при деле, у них есть будущее, цель в жизни. А у него нет пока ничего. Он только что вернулся из армии, и ему еще предстоит определиться в жизни… Каукалов вздохнул.

У светофора, подчиняясь красному свету, затормозила очередная волна машин. Крайним к тротуару, прямо рядом со столбом светофора, остановился новый «жигуленок» престижной девяносто девятой модели. За рулем сидел хорошо откормленный молодой человек с пухлыми карминно-кирпичными, будто у девицы, попавшей с холода в тепло, щеками и кофейными, навыкате, глазами.

«Клерк из коммерческой конторы, – определил Каукалов, – неплохо получает, раз “девяносто девятую” купил…».

Мальчишки дружно кинулись к «девяносто девятой» – увидели выгодного клиента.

Студенты – оба сразу, дружно закрыли свои учебники. Один затолкал книжку за ремень, другой сунул в задний карман джинсов.

«Что-то сейчас будет, – понял Каукалов, – что-то сейчас произойдет…».

Студенты пружинисто, видать, занятия по физкультуре не пропускали, поднялись и широкими шагами поспешили по косому склону вниз.

Один из мальчишек прыснул из своего огнетушителя в ветровое стекло «жигуленка» белой пенной струей и стал стремительно обихаживать стекло мягкой губчатой салфеткой.

Щеки у молодого человека мигом сделались алыми, засветились, будто металл, раскалившийся на огне; он неуклюже, выкрутившись малоподвижным корпусом, завертел рукояткой стекла, опуская его, высунулся в окно едва ли не по пояс и прокричал визгливо, громко, так, что было слышно за два квартала от машины:

– А ну, пошли отсюда вон!

«Голосистый!» – Каукалов невольно усмехнулся.

Молодой человек раскрыл рот, намереваясь закричать еще громче, еще грознее, но к нему подскочил второй мальчишка и, размахивая перед собой грязной салфеткой, --">