Дарья Норок - Макария

сократить свою историю, отбросив описание нашей психиатрической больницы, – сказал доктор, улыбнувшись Артуру. И поправив очки, добавил: – хотя мы же никуда не спешим. К тому же мне не хотелось вас перебивать. Вы так увлекательно рассказывали, – приподнимая очки, он потёр переносицу своими пухлыми пальцами, – а Мари сказала вам, куда они отправятся?

– Похоже, вы плохо слушали меня, – апатично ответил пациент, – они отправятся в место, закрытое для всех обычных людей.

– Как вы думаете, где находится это место? – не унимался Голденберг.

– Без понятия. Вам, наверное, нужно почитать мифологическую энциклопедию. Когда узнаете, где они, дайте мне знать.

Доктор опять умолк на минуту. Он тщательно обдумывал каждый свой вопрос.

– То есть вы утверждаете, что ваша жена, которая заставляет биться ваше сердце, вскоре покинет вас. Разве это не означает, что вы должны умереть после того, как она уйдёт навсегда? Я ошибаюсь?

– Я не утверждаю. Я говорю вам то, что она мне сказала. Но я не сомневаюсь, что её слова являются абсолютной правдой. Теперь не сомневаюсь.

– И что же заставило вас увериться в этом окончательно?

Артур перевёл свой взгляд на мистера Голденберга. Некоторое время он не моргая смотрел в глаза врачу. Артур вдумывался в его вопрос.

– Я просто это знаю, – сказал он, пожимая плечами.

– Артур Хейз, мы сделали всевозможные анализы. Вы проходили разнообразные обследования. С вашим физическим здоровьем всё в порядке. У вас отлично работают сердце и все остальные органы. Про психологическое состояние, к сожалению, я не могу ничего хорошего вам сказать. Мало того что у вас параноидное расстройство личности, так ещё и сильнейшая апатия, которая привела к потере эмоциональности и безликому отношению к людям. Но это, слава богу, поправимо. Поэтому если вы не будете сами себе угрозой, то у вас в скором времени всё будет отлично. Я, конечно, имею в виду ваше эмоциональное состояние.

Артур глядел на него своими мёртвыми глазами. Он даже не слушал его. Мистер Голденберг сменил своё заинтересованное выражение лица на маску сочувствия.

– Понимаете, когда человек обвиняет окружающих в своих несчастиях, то на подсознательном уровне ему кажется, что он имеет над ними власть. Эта иллюзия мешает реально оценить ситуацию и признать свои ошибки. Вы снимаете с себя ответственность, чувствуя временное облегчение. Но проблемы остаются и создают новую волну дискомфорта. В конечном итоге вы остаётесь несчастным. Не переживайте, я помогу вам найти внутреннюю гармонию, – сказал он, расплываясь в довольной улыбке.

– Спасибо, не стоит. К тому же я уже сказал, что перестал обвинять Мориса. Я понимаю, что во всём виноват я.

– И тем не менее Вы утверждаете, что это ваша жена убила всех, – печально произнёс Голденберг.

Доктор помрачнел. Он какое-то время перебирал бумаги, вычитывая из них что-то. В комнате стояло гробовое молчание. Слышно было только шелест листов, которые перемещал после тщательного осмотра Мистер Голденберг.

– Артур, вы можете точно описать вашу жену? – спросил доктор, не отрывая глаза от бумаг.

– Конечно, – удивлённо сказал Артур.

– Угу, – отстранённо протянул доктор, – знаете, за эти две недели я общался с очень многими вашими знакомыми и друзьями. Я решил подготовиться, перед тем как встретиться с вами. Те, кто встречался с вашей женой, не могут описать её. Детектив Френсис, который допрашивал её, смог рассказать мне только то, что написано у него в блокноте, но ничего конкретного там не было. Я тоже виделся с ней. И знаете что? Я тоже совершенно забыл, как выглядит ваша жена, – у него вырвался смешок, – я хотел охарактеризовать её, но после нашей встречи с ней я обнаружил, что так ничего и не записал. Уж простите, но она очень невзрачная женщина, раз уж её так легко забыть.

Лицо Артура просветлело. Глаза его расширились, а плечи выпрямились. Можно было подумать, что в него вновь вдохнули жизнь. Заметив такую перемену в своём пациенте, мистер Голденберг удивлённо поднял брови. Он оставил в покое бумаги. Сцепив руки у своего лица в замок, доктор спросил: – Артур, опишите мне, пожалуйста, вашу жену.

– Описать? – переспросил пациент, неуклюже пряча своё возбуждение за маской безразличия.

Голденберг молча кинул.

– Ну, у неё длинные каштановые волосы, которые при солнечном свете отливают медью, – неуверенно начал Артур, – глаза у неё тёмно-зелёные. Раньше, когда она смеялась и была --">