(Джонни О.) - Четыре лица (СИ)

========== Пролог ==========

— Серьёзно? Да вы что, шутите?

Женщина замерла на пороге комнаты, окинув меня колючим беглым взглядом. Строгий серый костюм-двойка сидел на ней мешковато и криво, а зелёная рубашка придавала и без того блёклому лицу землистый оттенок. Она выглядела несуразно.

— Приведите кого-нибудь получше этой пигалицы. С ней я даже говорить не буду.

— Потише, Тони. Ты не в том положении, чтобы выбирать. Либо она, либо ты будешь сам представлять в суде свои интересы, — детектив Портер сделал глоток из большого бумажного стакана. Я потянул носом воздух. Крепкий, щекочущий ноздри запах кофе, заполнил меня всего с головы до ног. Умопомрачительно. Желудок свело голодной судорогой.

— Может, и мне принесёте такой же, а, Райан? И поесть чего-нибудь. Жрать хочу до чёртиков.

Детектив Портер устало вздохнул. Сделал ещё один глоток.

— Работайте, Галагер. Я зайду позже.

Дверь захлопнулась. В замке скрипнул ключ, трижды повернувшись. Я остался наедине с безвкусно одетой женщиной.

Несколько мгновений она в нерешительности мялась. Поставила портфель на стол, потом сняла пиджак, набросила его на спинку стула и наконец-то села напротив меня, тряхнув кудрявой рыжей головой. Она сцепила руки в замок и положила их на стол. Своим серьёзным и собранным видом она пыталась произвести на меня впечатление профессионала.

— Меня зовут Холли Энн Галагер. Я адвокат, назначенный судом для защиты ваших интересов.

Я даже не старался подавить усмешку.

— Превосходно, Холли Энн. Знаете, вы что-то вроде вишенки на этом дерьмовом торте. А я его начинка.

— Давайте-ка по делу, — голос мисс Галагер звучал категорично.

Щёлкнув крохотными металлическими замочками, она открыла свой портфель и достала из него худую папку, ручку с обгрызенным концом и чёрную лакированную записную книжку с растрескавшимся краем. Холли раскрыла папку и начала чеканить текст, словно печатная машинка с голосовой озвучкой:

— Вам выдвинуты обвинения в двух убийствах второй сте…

— Я знаю. Вы можете не зачитывать мне это, — раздражённо процедил я, потирая разбитый нос, заклеенный толстым медицинским пластырем.

— Я обязана, Энтони, — ответила она и монотонно начала по новой:

— Вам выдвинуты обвинения в двух убийствах второй степени. В похищении человека и его незаконном удержании. А также в физическом и сексуальном насилии.

Она замолчала. Подняла взгляд и уставилась на меня рыбьими глазами. Как будто ждала, что, услышав такой внушительный «послужной список», я содрогнусь, сожмусь в комок и буду умолять вытащить меня из той задницы, в которую я влез без мыла.

Но этого, конечно же, не произошло.

— И? Что дальше? Вы хотите, чтобы я это как-то прокомментировал?

— Было бы неплохо.

— Вы, чёрт возьми, адвокат или рядовая журналюга?

— Вы знаете, сколько для вас будет требовать прокурор? — невозмутимо продолжила женщина. Выдержка у Холли Энн была, надо сказать, крепкая. — Я думаю, лет тридцать, не меньше. К тому же, — Холли вздохнула, сосредоточенно перелистывая страницы материалов в папке, — есть ещё кое-что. Полиция считает, что вы можете быть причастны к нескольким убийствам в Иллинойсе. Сейчас они делают запрос на получение всех материалов по тем делам; в связи с событиями здесь, в Ла-Кроссе, расследование в Чикаго возобновилось. И, судя по тому, что говорят в участке, улик достаточно. Если их сочтут весомыми, власти наверняка потребуют вашей экстрадиции в штат. А уже там… — Холли Энн подняла на меня непроницаемый взгляд. — Тони, по законам штата Иллинойс, вам может грозить смертная казнь.

Стоило только Холли Энн упомянуть про Чикаго, как тут же лицо и голову рваными пятнами охватил больной жар. В горле запершило, и я закашлялся, прикрывая рот рукой. Слова про смертную казнь поумерили мой пыл. Ведь одно дело, когда тебе дают тридцать лет и в придачу к ним пусть и зыбкую, а всё-таки надежду. Но когда тебя сажают на электрический стул, завязывают глаза и опускают рубильник — это уже совсем иная история.

Несколько минут я сидел абсолютно молча, барабаня пальцами по металлическому столу. Холли не торопила меня.