Грег Бьюкенен - 16 лошадей

наблюдают два детектива. Образец – это не ткани жертвы, а три белых кошачьих волоска, найденных в крови.

Купер прижимает маску к лицу – вонь стоит невообразимая. Броситься к окну и блевануть – не вариант. Нельзя дать этим надменным ублюдкам повод сомневаться в ее профессионализме.

Купер впервые видит труп, хотя по ней и не скажешь.

Нужно сосредоточиться только на кошачьей шерсти и ни на чем другом. Сейчас не время проявлять эмоции.

Волоски-то и помогут раскрыть дело. Они позволят найти человека, которого не смог найти никто другой. Они…

•

– Почему мы здесь? – спросила психотерапевт.

В маленькой залитой светом дневных ламп комнате не оказалось часов. Купер взглянула на свои наручные – черные, массивные, с красной окантовкой. Она носила их на левой руке, и от них было больше проблем, чем пользы.

Стоит ей посмотреть на часы, как врач обвинит ее в излишней суетливости. Она каждую мелочь готова использовать против своей пациентки. Ну ни капли жалости.

– Зачем мы здесь, Купер? Давайте вернемся к этому вопросу.

Купер прищурилась.

– Хотите, чтобы я поделилась своими чувствами? – Она выпрямила спину. – Я и так ими делюсь.

– Я хочу обсудить один момент из вашего рассказа. О том, что «не время проявлять эмоции».

– Я тогда впервые оказалась на месте преступления, – со злостью ответила Купер. – Что, надо было взять и расплакаться?

Психотерапевт лишь внимательно посмотрела на нее. Как же она не похожа на предыдущую, милую полную женщину, которая носила мешковатые зеленые свитера, все время улыбалась и с сочувствием реагировала на каждую фразу Купер. А эта…

Какой ледяной взгляд.

– Мне было двадцать пять. Я тщательно изучила место происшествия, забрала кошачью шерсть на экспертизу, вышла из здания, и меня вывернуло прямо на газон. – Купер слегка подалась вперед. – По-моему, неплохо справилась.

– Как думаете, вы были готовы к такой работе?

– Конечно, иначе бы меня туда не отправили.

– Вы же не полицейский и не эксперт-криминалист, вы…

– Я была готова, – перебила ее Купер. – И вообще-то я профессионал своего дела.

– Вы ветеринар.

Купер отвела взгляд. Возникла пауза, поэтому она повернула левую руку и вновь взглянула на часы.

14:18.

14:19.

– Кошачьи волоски, обнаруженные на ноге жертвы, привели нас к другу его зятя. Такую же шерсть мы нашли в доме сестры погибшего, выследили приятелей ее мужа и вышли на этого человека. Найденные улики помогли обвинить его в убийстве.

Психотерапевт опять замолчала, и Купер напряглась.

– Кажется, вы до сих пор не понимаете, чем именно я…

– Почему вы так отчетливо помните запах?

– А вы знаете, как пахнет от мертвеца?

Врач покачала головой.

– Этот «аромат» затмевает все остальное. – Купер взяла с пола бутылку воды и сделала глоток. – Некоторые части тела продолжают функционировать и после смерти – я имею в виду не душу и все такое, а кишечник.

– Вы сказали, что мы сами себя перевариваем.

– Именно так. Бактерии внутри нас начинают все уничтожать.

– Значит, это все-таки не мы сами.

– Человек на шестьдесят процентов состоит из воды. В нашем теле много всего помещается.

Купер выпрямилась и еще раз посмотрела на часы: 14:23. Психотерапевт изучала свои записи.

– Почему вы стали ветеринаром? – спросила она, и Купер перевела взгляд на врача. – Почему выбрали такую профессию?

– Хотела помогать животным.

– Серьезно?

– Да.

– Просто помогать – и все?

Купер не ответила.

– Когда хотят помогать животным, то лечат их. А вы, если я правильно понимаю, занимаетесь немного другим.

Купер кивнула.

– Так почему вы сделали выбор в пользу этого занятия?

– Потому что не хотела зарабатывать на жизнь любезностью.

– И к кому вы не желали быть любезной?

– Не к кому, а с кем.

– Купер… – Психотерапевт вздохнула.

– Ни с кем.

– Что вы имеете в виду?

– Многие люди совсем не задумываются о том, что однажды они умрут.

– И откуда вам это известно?

– Так же, как и вам, – по работе, – фыркнула Купер. – Большинство вообще не понимают природу смерти. Это сразу видно по лицам, стоит только завести такой разговор. «Ой, я совершенно не боюсь умереть, лишь бы не было больно. Ведь если ты мертв, тебе уже все равно, так зачем волноваться?»

– Ну и зачем волноваться?

– Как раз из-за того, что будет «все равно». Никто из нас не сможет осознать, что он умер, поэтому все то, что мы испытываем в данный момент, что мы --">