Жильбер Сесброн - Мужское дело

на чудака, который не разглядел «губы матери и брови дедушки Бенджамина…».

Какой-то голос перекрыл остальные:

— Подобные поступки позорят страну! Довольно!

Хлопнула дверь.

Какой-то неизвестный принес Сэму бутерброд с сосиской и стал наблюдать, как он ест. Так смотрят на животное в зоопарке, с симпатией, но издали.

Наконец все покинули гараж, кроме блондина; ему поручили присматривать за машиной и ее содержимым. Коротая время, блондин разглядывал комиксы — такие же, как те, что любили разглядывать Сэм с отцом.

Спустя некоторое время блондина сменил улыбающийся толстяк. Сэм все еще всхлипывал.

— Не плачь, — успокоил его толстяк, — ведь это шутка.

— Шутка?

Толстяк смутился:

— Ну что-то вроде игры. Тебя отвезут домой…

«Домой» — так говорили Па, Ма и все знакомые. Это слово вернуло мальчугану надежду.

— Домой, сейчас?

— Скоро. Сначала побываем на празднике.

Он нащупал в глубине кармана жевательную резинку и протянул ее негритенку. Сэм отказался: одно дело принять от похитителей хлеб, другое — взять конфетку.

Время то замедляло, то ускоряло бег, мальчик потерял ему счет. Колокол часовни, шаги отца на лестнице, горящие вывески — все ориентиры исчезли. Сэм боролся со сном, убежденный, что надзиратели ждут, когда он уснет, чтобы удавить его… Сумеют ли родители собрать несколько миллионов и уплатить похитителям выкуп?

Другое не давало ему покоя: не убеги он из школы, Па спокойно пришел бы за ним. «Па!» Он громко повторял это имя, желая отогнать кошмарный образ повешенного отца.

Внезапно Сэм увидел, как гараж заполнили люди в белых балахонах с белыми свертками под мышкой. Это произошло мгновенно, как в сказке. Сэму чудилось, что он грезит.

Двери гаража отворились. Была уже глубокая ночь. Раздался чей-то гневный возглас:

— Погасите огни!

И воцарился мрак. В машину уселись пятеро в белом. Сэм чувствовал себя совсем крошечным.

— Разве председатель?.. — начал один.

— Замолчите, — приказал водитель.

Они медленно ехали с погашенными фарами. За ними бесконечной вереницей следовали машины. Повсюду: на перекрестках и по сторонам стояли машины, а в них — люди в белом. Куда направлялась эта армия призраков?

Дорога поднималась все выше, и Сэм узнал путь на гору Линкольн, куда прошлой весной родители возили его на пикник. Цвела сирень…

Процессия призраков остановилась на поляне, освещенной луной. Машины выстроились в круг. Все вышли, кроме Сэма и блондина. Привидения поспешно разворачивали белые свертки, которые превращались в остроконечные капюшоны с отверстиями для глаз, ниспадающие до плеч. Сэм расхохотался против своей воли, но глаза его плакали, он вздрагивал всем телом. «Праздник…» К великой радости мальчика посреди поляны водрузили огромный крест. В тот же миг мысли Сэма, словно листья под порывом ветра, изменили направление. Эти люди — священники, они одеты в белое, как папа римский; толпа с плакатами перед школой — церковное шествие, и сейчас, ночью, на поляне под открытым небом будут служить мессу… Но повешенный, как же повешенный? Сэм зарыдал.

— О! Здорово! — восхищенно произнес блондин. Роль надзирателя была ему неприятна. Он зажег сигарету.

Огонек осветил его суровое лицо. «Вот мой демон-хранитель, — подумал про себя Сэм. — В катехизисе о нем ничего не сказано, но он есть у каждого. Маленький принц — мой ангел-хранитель. Он вырастет и станет таким, как этот. Да они и так похожи! Ангелы стареют и становятся демонами…». За причудливостью этой теории от Сэма укрылся ее печальный смысл.

Один из призраков подошел к кресту и стал произносить речь. Сэм не уловил ни слова. Несколько раз все призраки взмахивали рукой, как бы принимая присягу, и что-то выкрикивали. У подножия горы Линкольн светились огни городка. Один из маленьких огоньков — комната, где Па и Ма ждут своего малыша, своего единственного сына. При этой мысли из иссохшего источника вновь полились слезы. Блондин вздохнул и на мгновение включил боковое табло. Сэм не успел посмотреть, который час. Вдруг машина засияла изнутри. Крест предали огню. Языки пламени, алчущие и нетерпеливые грызуны, с треском обгладывали

--">