Уильям Батлер Йейтс - Ястребиный источник

вдоль берега реки,

Закат мне голову кружил, вздыхали тростники,

Кружилась голова от грез, и я увидел вдруг

Худых и мокрых цапель, собравшихся вокруг

Старейшей и мудрейшей, что важно изрекла:

«Держащий в клюве этот мир, творец добра и зла —

Бог-Цапля всемогущий, его чертог высок:

Дождь — брызги от его крыла, луна — его зрачок».

Пройдя еще, я услыхал, как лотос толковал:

«На длинном стебле тот висит, кто мир наш создавал;

Я — лишь подобье Божества, а бурная река —

Одна росинка, что с его скользнула лепестка».

В потемках маленький олень с мерцаньем звезд в глазах

Промолвил тихо: «Наш Господь, Гремящий в Небесах, —

Олень прекрасный, ибо где иначе взял бы он

Красу, и кротость, и печаль, чтоб я был сотворен?»

Пройдя еще, я услыхал, как рассуждал павлин:

«Кто создал вкусных червяков и зелень луговин —

Павлин есть превеликий, он в томной мгле ночей

Колышет в небе пышный хвост с мириадами огней».

ПРОПАВШИЙ МАЛЬЧИК

Там, средь лесов зеленых,

В болотистой глуши,

Где, кроме цапель сонных,

Не встретишь ни души, —

Там у нас на островке

Есть в укромном тайнике

Две корзины

Красной краденой малины.

О дитя, иди скорей

В край озер и камышей

За прекрасной феей вслед —

Ибо в мире столько горя,

что другой дороги нет.

Там, где под светом лунным

Волнуется прибой,

По отмелям и дюнам,

Где берег голубой,

Мы кружимся, танцуя

Под музыку ночную

Воздушною толпой;

Под луною колдовской

Мы парим в волнах эфира —

В час, когда тревоги мира

Отравляют сон людской.

О дитя, иди скорей

В край озер и камышей

За прекрасной феей вслед —

Ибо в мире столько горя,

что другой дороги нет.

Там, где с вершины горной,

Звеня, бежит вода

И в заводи озерной

Купается звезда,

Мы дремлющей форели

На ушко еле-еле

Нашептываем сны,

Шатром сплетаем лозы —

И с веток бузины

Отряхиваем слезы.

О дитя, иди скорей

В край озер и камышей

За прекрасной феей вслед —

Ибо в мире столько горя,

что другой дороги нет.

И он уходит с нами,

Счастливый и немой,

Прозрачными глазами

Вбирая блеск ночной.

Он больше не услышит,

Как дождь стучит по крыше,

Как чайник на плите

Бормочет сам с собою,

Как мышь скребется в темноте

За сундуком с крупою.

Он уходит все скорей

В край озер и камышей

За прекрасной феей вслед —

Ибо в мире столько горя,

что другой дороги нет.

ЛЕГЕНДА

Создатель звезд и неба

Уселся жарким днем

На площади базарной

Под каменным крестом.

Вокруг ходили люди,

Шатался всякий сброд.

Сказал он: «На молитве

Стоит небесный свод».

Профессор, мимо проходя,

Воскликнул: «Что за вздор!

Неужто этим басням

Люди верят до сих пор?»

Мэр от роду был тугоух,

Почудился ему

Какой-то шум. «Да это бунт!

Вот я вас всех в тюрьму!»

Епископ шел, держа Псалтырь

В морщинистых руках.

Он понял: что-то говорят

О Божеских делах.

«Кощунство! — возмутился он.

Молчать, еретики!»

И тут же разогнал народ

Велением руки.

По опустевшей площади

Проковылял петух,

И отмахнулся конь хвостом

От надоевших мух.

И улетел Создатель Звезд,

Слезинку уронив,

И вот, где прежде град стоял, —

Лишь озеро средь нив.

СТАРЫЙ РЫБАК

Ах, волны, танцуете вы, как стайка детей! —

Но шум ваш притих, и прежний задор ваш пропал:

Волны были беспечней, и были июли теплей,

Когда я мальчишкой был и горя не знал.

Давно уж и сельдь от этих ушла берегов,

А сколько скрипело тут прежде — кто б рассказал! --">