Иннокентий Федорович Анненский - Фамира-Кифарэд

садится на камень и закрывается своей прозрачной фатой. Солнце уже поднялось. За сценой слышны звуки бубнов, медных тарелок, вакхические клики. На орхестру справа сбегает хор. Первые такты песни еще за сценой. Менады не видят Нимфу. Она сидит так неподвижно, что ее можно принять за изваяние. Странный контраст на цветущем лугу экстаза, летающих тирсов, низко открытых шей, разметанных кос, бега, свиста, смеха и музыки с неподвижной, точно уснувшей Нимфой на белом камне.

Хор

Дзынь…

Дали милы… А вы домой?

Эвий, о милый, ты мой, ты мой…

Эвий, о где ж ты? Мольбой ты зван,

Эвий, Эвоэ… Эван… Эван…

Днем ты ничей,

Синих лучей…

Будешь ли мой

Тем горячей

Ночью немой?

Будет ли полог над ложем туман,

Белый туман?

Эвий! Эван!

Дзыпь… Дали милы… Люблю, люблю.

Синее пламя твое стерплю…

Эвий, о Эвий, Эван-Эвой,

Эвий — Эвой,

Эвий — ты мой?

Силы — рулю.

Розы — стеблю,

Стрелы для бою,

Я же с тобою,

Только с тобою

Сплю и не сплю…

Вальс. Первая фигура — рядами.

Пусть иссушило нам пламя розы,

Синие выпило солнце грозды

Розовы будут с зарей стрекозы.

Синие в небе зажгутся звезды…

Вторая фигура — круг.

В середине круга сцена с тирсами и вуалями; круг движется медленно, томно.

1

Эвий, о бог, разними наш круг,

О Дионис!

Видишь, как томно, сомлев, повис

Обруч из жарких, из белых рук,

О Дионис!

2

Хочешь, склонись,

О Дионис,

К нашим вуалям

Мы не ужалим,

О Дионис…

Нежно-лилейный,

Только коснись,

Сладостновейный,

Затканноцветных,

О Дионис,

Нежно-ответных

Воздухов-риз,

Мигом совьемся

Плющем, о боже,

Я златоцветным,

Ты облетелым…

Мигом сольемся,

Сладостновейный

Эвий, на ложе

Грудью лилейной

С радостным телом.

3

Эвий, о бог, разними наш круг,

О Дионис!

Не для тебя ли, сомлев, повис

Обруч из жарких, из белых рук?

Эвий, явись…

Замедление темпа. Менады готовы лечь.

Белые руки все тянут вниз,

Белые плечи хотят на луг.

Белые груди из жарких риз,

О Дионис!

^{(Еле-еле… зевая.)}

Эвий, о бог, разними ж ты круг…

Настораживаются. Кто-то из менад, завидев дом и, может быть, Нимфу.

Одна

Менады! Там люди… скорее… в лес!

Уж сумрак исчез с высоких небес,

А солнце глядит и пылает…

Гляди-ка: сверкая ревниво,

Там сатира глаз нас желает,

И жжет, и зовет…

Менады, вперед!

Другая

Иль ждете другого призыва?

Вперед!..

Без шума и живо…

Начинают подниматься в гору, сначала тихо, вдруг кто-то нечаянно:

Дзыпь!

Одна

^{(останавливается и, положив тимпан за пазуху, стягивает пояс)}

Ты, медный, застынь…

Мне грудь освежая, застынь, недвижим.

Другая

^{(показывая на язык)}

Ты ж, алый, замолкни,

Не свистни, не щелкни…

Бежим…

Бегут и скоро скрываются.

Наступает и проходит минута тишины. Но дневной шум становится все яснее. Просыпаются и поздние птицы. Пчелы, стрекозы, бабочки на лугу, на цветах, в цветах… Нимфа откидывает фату, спускается на луг, поднимает брошенный тирс, перебрасывает из руки в руку, бросает, садится, встает, рвет и закусывает цветы. Из лесу между тем далекое пение.

Дзыпь!.. Дали милы…

Ой, Лель-лели!

О синеглазый! Молю — вели…

Дзынь… Дали милы…

О, даль, о, синь…

Эвий… другую… забудь… покинь…

Нимфа

^{(с мольбой простирает к лесу руки)}

Как чад полуночных видений,

И диких роз, и нежных смут,

Растайте, радостные тени…

Лучи найдут, лучи доймут…

Хор

^{(из лесу)}

Дзынь… Дали милы…

Твоя — твоя…

Сердце растает,

Огонь тая…

Нимфа

Я столько вынесла печали,

Стыда из этого «люблю»…

Своих желаний, о вуали,

Не --">