Галина Чернецкая - Лисий путь

прохладно. Впрочем, мне почти сразу стало жарко. Учитель гонял меня немилосердно, заставляя то застывать в непонятных позах, то быстро перемещаться, выжимая из моего негибкого тела невозможное.

— Расслабься! — Требовал Сунлинь, заставив меня балансировать на одной ноге, задрав вторую под потолок. — А теперь перемести центр тяжести в дань-тянь.

Я сопела, даже не пытаясь представить себе этот загадочный дань-тянь.

— Ты даже не стараешься! — Учитель подтянул мою ногу повыше, не обращая внимания на мои возмущенные писки. — Перемещай, перемещай, Ша! Ты и впрямь полный ша.

Менялись позы, менялись задания, менялись обидные прозвища. Впрочем, этого добра за свою жизнь я уже наслушалась изрядное количество.

— Вот, послушай, — учитель, прошелестел бумагами, пока я старательно тянула руки в стороны, наклонив корпус вперед, — девятихвостая лиса, живет она тысячу лет, и лишь после этого обретает способность становиться человеком. Существо это приносит несчастья, а каждая часть его тела способно творить чудеса. Ударом одного из хвостов по земле, способно оно вызвать пожар, а также, хули способна предсказывать будущее. Ты чувствуешь в себе эти способности? — Сунлинь строго посмотрел мне в лицо. Правда для этого ему пришлось наклониться и пролезть под мои сцепленные в замок руки.

— Увы, учитель, я плохая лиса. Родилась сразу человеком. — Как можно более скорбно произнесла я, между вздохами. — И мать моя родилась человеком. И ее мать.

— Хм… или вот еще, — Старец вновь принял благообразную позу, и зашелестел бумагами, — Лиса находит удовлетворение в мелких хитростях и бурях. Хотя это ты как женщина и так должна любить. — Он хмыкнул и перевернул страницу. — Отличить лису в человеческом обличье можно по хвосту. — Он поднял указательный палец вверх и строго им погрозил, после чего хлопнул меня по заду, поправляя. — Плохая ты хули, плохая.

Я согласно дышала, не пытаясь отвечать, из страха потерять равновесие и рухнуть на пол лицом вниз. Учитель же ходил кругами и продолжал зачитывать особо полюбившиеся места из трактата.

— Как думаешь, стоит ли писать, что тысячетилетняя лиса обретает способность общаться с Небесами? — Задумчиво спросил мою склоненную спину старец. — Стоит, не буду вымарывать. А более молодая лиса лишь способна узнавать, что творится в тысячи ли от нее. Да, это, пожалуй, тоже важно.

И, только когда забрезжил рассвет, учитель отпустил меня. Я провалилась в пустоту без сна.

Утром нас с Хао ждал плотный завтрак и отработка в большом зале малых форм, это когда ты плавно перемещаешь свое неуклюжее тело в пространстве, периодически замирая в неудобных позах. Дедушка тоже очень любил гонять своих учеников подобным образом. Мне показалось, что мальчик тоже не выспался, но он держался молодцом, и я старалась не отставать.

Обед мы встретили, натирая полы в общем обеденном зале. Мимо наших склонившихся фигур слонялись другие ученики, с полными тарелками, и совершенно не замечали нас. Так, что мне под конец начало казаться, что я не существую, являясь посланником мира духов, чья чаша грехов так расстроила Владыку Подземного Царства Янь Ло, что он отправил нерадивого слугу отрабатывать карму для нового перерождения в мир людей.

— Не переживай, — тихо прошептал мне Хао, — это только поначалу тяжело. Потом тебе даже понравится.

Я только вздохнула, с усердием возя тряпкой по грязному полу. И, занятию этому не было конца, потому что по свежепомытой части шли новые и новые послушники в грязных сандалиях.

***

Перед моим внутренним взором плясал кувшин с водой. Почему-то он никак не хотел стоять неподвижно, как полагается добропорядочному сосуду. Он приплясывал, подпрыгивал, и даже подмигивал выщербленным краем.

Весь вечер я провела, бездумно вглядываясь в его материального коллегу, сидя на полу в зале для медитаций, и постаравшись освободить свои мысли от всего земного.

— Если ты вдруг на улице встретишь Будду, то ты сможешь пройти молча, и не сможешь ни о чем спросить его ни о чем, что ты сделаешь в такой ситуации? — Спросил меня учитель, неслышно входя в комнату, где я тщетно пыталась заснуть.

— Ударю его. — Мрачно пробормотала я, и сжалась, застыдившись своей дерзости.

— Спи, грозный воин. — Учитель, усмехнувшись, ушел. А я легко провалилась в сон.

В эту ночь я прекрасно выспалась. А на рассвете меня разбудил учитель вопросом:

--">