Василий Ракша - Песни радости, песни печали

Буян-град славился роскошными садами и сложной сетью подземных ходов, пронизывающих подбрюшье этого Города вечной весны.

«Уж не затаил ли на кого из наших верховных обиду Переплут^[3]? Оттого мы и плывем так долго», – подумалось княжне. Она знала, что конфликты богов, управляющих Буянским царством, могут отразиться на привычном ходе вещей, – во всяком случае, так говорил отец. Никто из пассажиров и экипажа ладьи не мог точно знать, что именно было причиной замедления и кому из богов молиться, чтобы доплыть быстрее.

– Почем эта будет? – спросил у мясника невысокий пузатый прохожий, показывая пальцем на юную замарашку с испуганным взглядом, привязанную бечевкой за руки к опорной балке рыночного навеса. В волосах ее виднелись две ленты, белая и алая, впутанные в нечесаные кудри.

Лавочник, не глядя на посетителя, дорубил очередной кусок туши и проговорил:

– Вам от покромки, пашины, лопатки?

Пузатый был явно из знатных: бархатный сюртук с трудом сходился на нем, величественно оттопыриваясь ниже груди. Он кашлянул в кулак, чтобы привлечь внимание продавца, и, дождавшись, когда тот наконец на него взглянул, кивнул в сторону девицы.

– Значить, молочная заинтересовала? – перейдя на заговорщицкий шепот, спросил купец.

Покупатель развел руками – мол, что еще могло его привести на рынок в столь ранний час. Лавочник торопливо кинулся к корзине, вытащил из нее кусок берестянки и принялся выводить свинцовым карандашом неровные знаки. Вокруг привычно шумела толпа: ярмарка в Буяне бывала почти каждый день. В этой части рынка сутолоки не наблюдалось, гораздо больше люда вертелось у заморских купцов: рассматривали диковинные фрукты, экзотических птиц в витиеватых клетках да аккуратные рулоны тканей. Здесь же, в стороне от лишних взглядов, происходило самое интересное.

– Да как ты смеешь? – прозвучал резкий женский голос.

В то же мгновение записка оказалась в изящной руке, одетой в черную перчатку. Знатный покупатель попытался ее перехватить, но без толку. Раздосадованный промашкой, пузатый поднял недовольный взгляд на нарушительницу своего спокойствия.

– Какого лешего? – Из его уст чуть не вырвались крепкие слова, но он прикусил язык, рассматривая нахалку.

Его взору явилась демонически привлекательная женщина: облаченная в темные одежды, облегавшие изгибы ее ладного тела, она держалась очень свободно, почти надменно. Темно-каштановые волнистые пряди обрамляли ее вытянутое лицо, подчеркивая выразительные округлые скулы и оливкового оттенка глаза, густо подведенные сажей и смотревшие так жестко и строго, что покупателю пришлось отвести взгляд. Но любопытство заставило тут же вновь посмотреть на незнакомку, дабы убедиться, что ему не померещилась эта невероятной красоты женщина, и увериться, что за ее спиной правда торчат темные блестящие крылья, на которые он даже и не обратил внимания поначалу, вперившись взглядом в ее лицо.

– Ты куда шла, туда и иди! – огрызнулся торгаш, вытирая руки ветошью, будто хотел отмыться от запретной продажи.

– Я как раз за целовальником^[4] шла, чтобы о твоем нарушении рассказать! – с недоброй улыбкой произнесла та и, погладив по щеке испуганную девушку, принялась выпутывать ленты из ее волос.

– Ты о себе ему расскажи, блудница! – сощурив глаза, прошипел продавец.

– А эта чем провинилась? – налегши на прилавок, шепотом спросил пузатый.

– А вы, ваше вятшество, не знаете? – Торговец изобразил удивление. – Это ж Сирин, она за ту цену, что я за девку написал, вам разве что часок-другой даст ее любить.

Лик девы-птицы осветил почти звериный оскал. Она схватила с прилавка нож и обвела взглядом мужчин, остановив его на торговце.

– Тебе я готова уступить в цене. Отдашь свою жалкую жизнь – так и быть, стану с тобой ласковой на полчаса.

– Одно мгновение! – оживившись, пробормотал пузатый. Он перебрал пухлыми пальцами складки ткани под поясом и наконец извлек полную монет мошну. – Я готов сделать значительно более выгодное предложение. Возьми, пересчитай.

Волоокий взгляд девы-птицы медленно переместился на знатного сударя. Черты ее смягчились, и голос приобрел почти елейные нотки:

– Как благородно с вашей стороны. – Она --">