Тим Доннел - Подземелья Редборна

Тим Доннел Подземелья Редборна

ГЛАВА 1

Лес сплошной стеной вставал перед одиноким путником, и дорога, до сих пор такая широкая и надежная, здесь, в сумрачной тени вековых сосен и елей, казалась узкой стежкой, готовой разбежаться на мелкие тропки и затеряться среди невысоких лесных трав и колючих кустов, покрытых спелыми красными ягодами. Однако всадник, неспешно углублявшийся в лес, похоже, неплохо знал путь. Он ехал, отпустив поводья, с удовольствием осматриваясь по сторонам и полной грудью вдыхая живительный лесной воздух.

Яркие блики нежаркого солнца, сумевшие все же пробиться сквозь густую завесу ветвей, золотистыми пятнами трепетали на заросших травой колеях. Могучий жеребец неслышно ступал по мягкой земле, а всадник успевал на ходу сорвать несколько душистых ягод со склонившихся над дорогой кустов. Этот лес, через который пролегала его дорога, был так похож на густые леса его родной Киммерии, что временами он даже забывал, где он и куда направляется.

Суровое лицо всадника озарялось мягкой улыбкой, когда он отправлял в рот очередную горсть ягод, их знакомый с детства вкус будил у путника воспоминания о родных краях. Яркие голубые глаза под густыми бровями, в минуты гнева ослепительно сверкавшие, устрашая врагов светом ненависти, сейчас глядели мирно и мягко, как будто видели перед собой женщину или ребенка. Непокорные черные волосы рассыпались по плечам, скрывая от глаз мощную шею.

На вид всаднику можно было дать лет тридцать, но многочисленных рубцов и шрамов, покрывавших руки и лицо, хватило бы трем убеленным сединами воинам, чтобы вечерами, за кружкой доброго вина, с гордостью рассказывать о своих славных подвигах. Шрамы не портили, а, скорее, подчеркивали гордую и мужественную красоту его лица: твердые властные губы и энергичный подбородок говорили о не знающей сомнений внутренней силе и непреклонной воле. Это был воин, бродяга, искатель приключений, для которого весь мир — дом, но который нигде не задержится надолго.

Добротная и удобная дорожная одежда, защищавшая от жары и холода его могучее выносливое тело, пара кожаных сумок с припасами, притороченных к седлу огромного вороного жеребца, широкий меч, видневшийся из-под плаща и пара кинжалов на поясе — все говорило о том, что путник — человек бывалый.

Конан — так звали всадника, пробиравшегося в одиночку по густому лесу — тряхнул головой, вытер руку о край туники и пришпорил медленно шагавшего коня. Нет, это еще не Киммерия, конечная цель его пути, но до нее отсюда не так уж и далеко… Кроме того, в этих краях у него были еще кое-какие дела.

Несколько дней назад он покинул Бельверус, немедийскую столицу, и сейчас направлялся прямой дорогой в северное герцогство Бергхейм. Кончалось лето, и приближался праздник Изобилия Митры. А у Конана были причины попасть в Мэнору, главный город герцогства, именно накануне этого праздника, и теперь, вспомнив об этом, он весело улыбнулся, сверкнув зубами, и снова пришпорил коня.

Поглощенный своими мыслями, киммериец некоторое время скакал, не замечая ни солнечных бликов, ни кустов со спелыми ягодами, ни птичьих голосов в кронах деревьев, как вдруг какой-то звук, совершенно чуждый этому лесу, привлек его внимание. Вот опять раздался этот странный звук, отдаленно напоминающий человеческий голос, и снова, уже ближе… Конан пустил коня шагом, осторожно приближаясь к кому-то, кто шел или ехал по тропе там, впереди, и хрипло что-то выкрикивал, время от времени замолкая.

Вскоре перед Конаном замаячил круп гнедой лошади, не спеша шагавшей по лесной дороге. Всадник, небрежно державшийся в седле, ехал, бросив поводья и безжалостно терзая струны эрты. Ее дребезжащее треньканье, как видно, вполне его устраивало, и он, то умолкая, чтобы отдышаться, то набрав полную грудь воздуха, вопил на весь лес:

… Лишь месяц взойдет —

Я к тебе тороплюсь,

Только надо сначала выпить!

Когда время придет,

На тебе я женюсь,

Только надо сначала выпить!

Чтоб детей прокормить,

Я работать начну,

Только надо сначала выпить!

А как жизнь проживу,

Я в могилу сойду,

Только надо сначала выпить!..

Проорав последние слова, путник, видимо, решил, что хоть смерть еще и не пришла, но выпить все равно не помешает, и стал нашаривать за спиной кожаную флягу с вином. Лошадь, как видно, хорошо --">