Мария Васильевна Захарова - Вой лишенного, или Разорвать кольцо судьбы

Захарова Мария Васильевна Вой лишенного, или Разорвать кольцо судьбы

Пролог

— Только тронь, оторву, — прошипел Лутарг, перехватив приблизившуюся к щеке руку.

Он все еще хрипло дышал, все еще перепрыгивал через валуны, преодолевая преграды, но мыслил четко, несмотря на бег.

— Ты кричал, — заскулил пойманный, крутя кистью в надежде ослабить захват.

— И? — шипение переросло в рык, прокатившийся по комнатушке звуковым торнадо.

— Я… я…

Тот, что рядом подвывал, но даже глаз не открыл. Незачем.

Тепло и страх, находящегося так близко — кричали, обострив чувствительность до предела.

— Он как лучше хотел, — раздался шамкающий голос со стороны.

Справа, два локтя по прямой и левее, определил он. Бутом — по голосу.

— И?

— Отпусти его, Лу. Он новенький.

— Пусть попросит, — усилив захват, выдавил он.

— Пжлст… — съедая гласные, заскрипел обладатель руки, извиваясь в болезненных конвульсиях.

— Лу…

— Отстань, старик. Слышал.

Лутарг выпустил пленника и положил руку на грудь, словно минуту назад она не была орудием пытки и благодаря ее воздействию не трещали кости.

— Спать хочу, — бесстрастно молвил он, даже не соизволив посмотреть на жертву.

— Да, Лу, — подтвердил все шепелявый.

— Не трогать.

— Нет, — тихим шелестом просквозило мимо.

Возня, родившаяся с началом разговора, затихла на последнем слове. Воцарилась абсолютная тишина, и даже дыхание замерших не нарушало ее. Только один решился — тот, кому можно.

— Спи, Волчонок.

Сделав глубокий вздох, Лутарг открыл глаза. Ничего не изменилось, вокруг уродливая темнота, привычная для всех, но не для него. Взгляд отследил ход знакомых выбоин на потолке, прогулялся по ним и завис, найдя средоточие первого удара — звезда.

Звезда — зрительно рыхлая, но твердая на ощупь, обманчиво манящая и предающая. Не то место, не слабое, не для копающего. Обманка для дураков.

Он скривился так, что свело зубы. Скривился от того, что знал нанесшего первый удар и выбрал потому, остался тут, чтобы помнить. Помнить себя.

"Не забыть", — вклинилось в мозг, осело смоляной жижей, не вытравишь, но он рад.

Это его сила, его совесть и боль. Это его жизнь.

— Лу… Тарген… Волчонок!

Он встрепенулся, подобрался, напрягая мышцы так, что сухожилия завыли от натяжения, готовые к броску. Сейчас!

— Тихо, Лутарг, тихо.

Знакомый шелест прорвался сквозь пелену, успокаивая.

— Это я. Всего лишь я — Сарин. Свой.

— Свой, — эхом проскрипел он, растирая глаза, чтобы вернуть зрение. — Свой.

— Да, идем Лу. Сейчас, — прошелестел старик, беззвучно поднимаясь с лежанки.

— Сарин?

— Вставай Тарген, сын Лурасы, твое время пришло.

Глава 1

Синастела могла сойти за покинутый город, если бы не караул, исправно несущий службу. По каждой крупной улице, взад и вперед, маршировали гвардейцы из внутренней охраны. Их яркие мундиры, с начищенными до блеска пуговицами, выделялись на фоне повсеместной серости, как домов, так и влажных предрассветных сумерек, еще не потревоженных солнечными лучами.

Как и большинству маленьких приграничных городов Синастеле нечем было похвастаться, кроме как наличием гарнизона и белокаменным дворцом вейнгара, не таким величественным, как в столице королевства Тэлы, но все же.

Даже сейчас, укрытый кольцами тумана, с поблескивающими от влаги стенами, дворец выглядел прекрасным принцем, взирающим свысока на безликую массу подданных.

Этой ночью в Синастеле не было ни одного дома, где бы ни трепетала на сквозняке свеча, или ни тлела лучина, разгоняющая мрачную темноту. Спокойный сон в минувшие сутки был дарован только детям, которые в силу возраста и ненарушенной еще веры в лучшее, могли забыть о происходящем и уплыть в царство иллюзий.

Взрослые же были на пределе. Сил на разговоры уже не осталось, так же как и веры, что несчастье обойдет стороной, и потому люди молча жались друг к другу, держа за руки любимых и ждали, когда тишину нарушит предупреждающий крик дозорного.

Никто не знал, когда это случится, когда именно беда перешагнет порог, но вести и слухи, приносимые с границы, делали свое дело, повергая народ в пучину страха. Ведомые его тугой нитью, жители Синастелы, довели себя до отчаяния, поглотившего их жажду жизни. Каждый задавался только одним вопросом — кто на этот раз.

Когда пять дней --">