(Ellard) - «Путеводная Звезда» (СИ)

========== Часть первая: «Прогулка по тиманскому порту» ==========

3.15.74 г. века Небесных Огней.

Тиманская Империя. Тиман.

- Иди сюда, Кир! - позвал Адрий, щурясь. Морщинки залегли в уголках глаз. Проступили у губ, выдавая улыбчивую натуру Гетания старшего.

Младший – Кир – мялся у золоченного паланкина. Он нервно теребил край туники и водил взглядом. То на отца глянет, то на молчаливых телохранителей в сверкающих нагрудниках, то на бронзовокожих носильщиков.

- Смелее, мой мальчик! - Адрий по-прежнему улыбался – тепло, ободряюще. Он поманил сына к себе. Кир откликнулся на этот жест. Сперва неуверенно и робко, затем все быстрей и быстрей… Кир остановился в шаге от Адрия и в десяти от края смотровой площадки. Решетчатая ограда отделяла Гетаниев от обрыва.

- Ну вот, а ты боялся! - Адрий просиял, потрепал сына по кудрям. Золотым, почти медовым. Как у матери. От Ианты – супруги Адрия – мальчик взял не только цвет шевелюры, но и россыпь веснушек на загорелых щеках. Зато во всем остальном Кир был Гетаний: такой же скуластый и сероглазый.

- Смотри сюда! - Адрий увлек мальчика поближе к ограде.

Кир поднялся на цыпочках, вытянул шею. Восторженный вздох сорвался с его губ. Там, внизу, раскинулся многолюдный порт Тимана, величайший в Империи: дебри мачт и парусов, тысячи причудливых иноземцев и пузатых кораблей. По одну сторону – холмы и город на них. По другую – пышущее глубокой лазурью море. Это напоминало…

«Слоеный пирог. Да, точно, пирог! Или торт», - подумал вдруг Адрий и украдкой качнул головой. Ианта сочла бы это ребячеством, а вот Кир… Мужчина глянул на сына. Тот лег животом на узорчатую ограду. Ветер играл вихрами на его макушке. Теплое южное солнце золотило их все пуще и пуще. Адрий не сдержал новой улыбки. Он хотел было поделиться с сыном своими соображениями, рассказать про пирог (какая нелепица!), однако воздержался. Прикусил язык, боясь показаться глупым, выйти из образа разумного, всеведущего отца. Вместо этого он спросил:

- Видишь мост? - и указал на изогнувшегося вдали белокаменного змия. Тот связал между собой усыпанный домиками соседний холм – Рассветный – и могучий уступ с точеной стрелой маяка. Глянув в сторону моста, мальчик закивал.

- Это Киров мост! - с гордостью объявил Адрий. Его сын вскинул брови.

- Мой? - спросил он одновременно и удивленно, и недоверчиво.

- Не совсем, - усмехнулся Адрий, - его назвали по имени твоего пра-пра-прадедушки, малыш, - пояснил мужчина и вновь потрепал сына по кудрям. - Он построил этот мост, чтобы матери и жены чаще виделись со смотрителями маяка. Не пожалел денег для простого люда, и тот не забыл этого.

Адрий умышленно пропустил пару десятков «пра» в своем рассказе. Кир Строитель Моста жил давно, а Тиман уже стоял. Что людские жизни в сравнении с ним – вечным городом?

- Ух! - только и выдохнул Кир. Адрий усмехнулся: от ребенка он не ожидал большего.

- А вон военный порт, - на этот раз Гетаний старший указал вниз и в противоположную от моста сторону. Точно дремлющий дракон, там свернулась массивная крепость с вздымающимися из пены бастионами, башнями и башенками. На пристанях подле нее затаились величавые каракки и галеасы с лапками-веслами. Оскаленные морды носовых фигур… Пускай паруса их были сложены, «звери» Императорского флота оставались настороже.

- «Золотой Олень» и «Мантикора Акеч» как раз на причале, - сообщил Адрий и, заметив, в глазах мальчишки вопрос, пообещал:

- Когда-нибудь я расскажу тебе о них.

Потом добавил:

- А не я, так твой дядюшка Дорос! Эти суда как раз в его ведении…

- Мы идем к дядюшке Доросу?! - встрепенулся Кир. От радостного возбуждения голос его дрогнул, едва не надломился.

Адрий хмыкнул: громкоголосый Дорос Сестий – великий архонт-защитник Тимана и супруг его сестрицы Талии – умел впечатлять. Особенно детей. Дорос завоевывал их умы и сердца с той же легкостью, что и его флагман – «Мантикора Акеч» – крушил врагов.

- Нет, малыш, - качнул головой Адрий. - Сегодня мы идем туда, - он махнул в сторону скучного серо-коричневого скопления доков и складов. У их причалов дремали раздутые когги. Работяги муравьями сновали между ними, опустошая и наполняя трюмы.