О`Санчес - Воспитан рыцарем

О`Санчес Воспитан рыцарем

ГЛАВА 1

Солдат идет с войны-ы…

И все ему хоть бы хны!

Западный ветер, добрый и легкий в этом году, вытряхнул у порога трактира дорожные подарки: сначала стали слышны хриплые выкрики, отдаленно похожие на пение, и мерный цокот копыт, а потом уже, до ста лениво сосчитать, показался сам «певец», бородатый верзила, пеший, с конем в поводу. «Побережье» – вот как назывался трактир, и это было правдой: с одной стороны его, фасадной, подпирает большая дорога, тракт, идущий из самых глубин Империи туда, дальше на дикий восток, со скорой развилкой на не менее дикий и таинственный юг, а с другой, «внутренней», северной стороны – море.

Так уж заведено в человеческом мире, что странствующие умельцы, в поисках хлеба насущного, не во всем полагаются на добрую волю богов и бескорыстие местных жителей, и, как правило, держат при себе атрибуты своего ремесла, чтобы всегда быть готовыми совершить взаимовыгодный обмен со всеми желающими – деньгами, услугами или натурой. Не был исключением и одинокий странник, зашедший на постоялый двор… Шлем и короткий нагрудный панцирь его были приторочены к седлу, поверх сумок, но оружие он нес сам: двуручный меч в ножнах на широком ремне-перевязи прикреплен наискось за спиной, полускрытая камзолом секира в чехле на левом боку, кинжал за поясом на правом, рядом с кинжалом черный кожаный чехольчик для метательных ножей, на обоих предплечьях по стилету, поверх пояса вокруг талии бич с короткой рукояткой… Наверное, еще что-то жалящее, режущее или колющее хранилось за голенищами или в карманах, но и без этого трактирщику и его людям было понятно, что перед ними воин, наемник. Здоровенный, в четыре локтя с пядью, плечищи почти в дверь шириной, весь в пыли, в черных глазах что-то похожее на веселье…

– Хозяин, круженцию холодненького белого! До десяти сосчитаю и глаз выдерну! Ну!.. Один…

– Ха-ха-ха!.. Вот, вот, уже несу! Холодненькое, трехлетнее. Милости просим, сиятельный господин! Может, в дом? Там прохладнее?

– Успею. Прими камзол, повесь аккуратно, пусть пот высыхает. Стой, стилеты сниму… Зонт поставь, стол сюда, да не скамью – кресло давай, пузан! Куда поскакал! Лошадью сначала займись…

– Мошка! Лошадь прими, на конюшню ее… Все успеем, все в один миг сделаем… Рыбка вяленая… Рыбку попробуйте, изумительная рыбка, у меня на всем побережье лучшая!.. Ха-ха-ха… Вкусно, господин? А что я говорил… Я-то…

Воин сунул служанке шляпу и рукавом рубахи утер бритую голову. А рубашка-то черная! Не зря, стало быть, таким фертом держится: отчаянный вояка.

– Еще кружечку. О-о-о… Уже легче. Ветерка бы посильнее. Умыться хочу, где тут у вас?..

– Да! Все есть!.. Лин!.. Сейчас все будет… Куда он подевался… Мошка, полей господину, давай, давай, давай, шевелись, старая… Где этот… Сейчас найду… Лин, бездельник поганый! Сколько можно тебя ждать! Швырни в огонь эту мерзость и принимайся за уборку! Или я его сам задавлю! Лин, клянусь небом – всю шкуру с задницы спущу! Лин!!!

Воин уже успел произвести рекогносцировку местности, наскоро, одним глазом в конюшню глянул, да другим в гостевой зал, выпил и вторую кружку с белым вином, устроился в кресле под зонтом и теперь с любопытством взирал, как трактирщик с руганью гонит перед собой тщедушного мальчишку, а у того какое-то животное на руках, что-то вроде щенка. Наконец трактирщик настиг беглеца и стал крутить ему ухо, свободной рукой норовя добавить тычок по шее и в спину…

– Не тронь щенка! Подь сюда, я сказал! Слышь, хозяин?

Трактирщик тотчас же выпустил мальчика и побежал к свирепому гостю с извинениями, но тот ничего не стал слушать, а потребовал еще вина, распорядился насчет обеда и чтобы стол переставили поближе к воде и выказал желание поговорить с мальчишкой.

Грозный незнакомец сидит, развалясь, в кресле под зонтом у самой воды: бритый череп блестит, борода по грудь, а грудь нараспашку, глиняная кружка с вином в косматом кулачище, и перед ним маленький Лин с маленьким охи-охи на руках – именно эти мгновения бытия навсегда отделили прежнюю жизнь мальчика от новой, которая начиналась, началась уже, но он об этом пока еще не подозревал.

Глухонемой батрак Уму в два приема приволок из трактира на берег козлы и столешницу, хозяин самолично принес и укрепил над гостем круглый матерчатый навес на шесте, чтобы дорогому и грозному гостю было удобно и не так жарко… Принес с конюшни шлем и --">