Крисс Ждейн - Дневник Ребенка

Лилиан продолжала попытки вытащить свою прочно засевшую в кресле саблю, но с заметно меньшим энтузиазмом. Она уже не пыхтела от злости, но прятала глаза. Рихтор выбросил окурок и немного свесился с полки, стараясь заглянуть под копну пышных каштановых волос. Золотистые карие глаза морской дьяволицы были полны печали и боли. Тут она заметила его и, поудобней упершись ногой, снова начала дёргать оружие. Рихтор шумно вздохнул, не спеша закурил новую сигарету, и после очередной глубокой затяжки гораздо тише продолжил:

– И в-третьих… я никому не сказал. Я просто, так сказать «спёр у Лильки кубок шутки ради, и по-этому она бегает и злится».

Он вытащил откуда-то из-за спины здоровенный золотой кубок, богато украшенный рубинами и изумрудами, и показал его женщине. Вновь повисла пауза. Лилиан медленно повернулась к гоблину. Её молодое загорелое лицо, испещрённое мелкими морщинами и высушенное ветрами, выражало смесь недоумения и недоверия. Резко очерченные глаза сохраняли красноту недавних слёз.

Сегодня она потеряла Олли. Боцман её покойного отца. Он был для неё и опорой и стеной. Ей было плевать на всю погибшую в стычке команду и на два потопленных корабля. Она потеряла Олли. И дала слабину впервые за долгих двенадцать лет. Даже работая в кабаре, куда её ребенком продали как овцу после бунта на отцовском корабле, она не позволяла себе слёз. А сейчас не сдержалась. И, волей случая, это увидел самый дерзкий сосед по Квартире. Гоблин-трепач. Меньше всего она хотела, чтоб он раструбил об этом всем остальным.

Рихтор спрыгнул с полки Камина и подошёл к Лилиан. Он сунул кубок ей в руки и легко плечом оттеснил в сторону. Гоблин ухватился одной рукой за рукоять, пошевелил застрявшую саблю в щели из стороны в сторону и без особого усилия вынул её из дерева, буквально с одной попытки. Трещина на кресле немедленно затянулась, будто и не бывала.

– Это не делает тебя слабой, – сказал он, протягивая оружие рукоятью к Пирату. – Это делает тебя живой… И лично я этому рад.

Прихвостень добродушно улыбнулся, подмигнул ей и с одного прыжка запрыгнул в самый нижний из гамаков, висящих под «потолком». Командор всё ещё стояла на том же месте, держа одной рукой тяжелый кубок, а второй – свою знаменитую саблю, «сносящую головы с одного лишь взмаха». Женщина смотрела на зелёного разгильдяя, чья чуткость и соучастие умело прикрыто маской безразличия и шутовства. Её глаза вновь заблестели. Но она одёрнула себя и широким шагом ушла в свою каюту. Когда женщина ставила кубок на тумбу, то заметила на столе белеющий кусочек ананасового тортика на одноразовой тарелочке. Хмыкнув, она улыбнулась в пустоту.

Дверь её комнаты хлопнула и шум моря в Квартире на время стих.

Эпизод 4. Друг

– Эй, ну ты чего? Опять накрыло?

Зелёный прохвост осторожно присел рядом с рыдающей девушкой. Она продолжала плакать, не обращая внимания на гоблина. Он далеко не в первый раз заставал подругу в таком состоянии, но каждый раз пугался этого, как мать пугается внезапной тишины в детской комнате.

– Да брось ты, ерунда это… – он положил руку ей на плечо и тихонько покачал.

– Да всё… – еле слышно проговорила она. – Конец. Край. Стоп. Хватит. Не могу больше. Хоть в петлю…

– Ну-ну… – он решительно обнял её.

Она понемногу стала успокаиваться. Он ждал и подбирал слова поддержки. Это давалось ему нелегко. Он не был сиротой в своём мире, наоборот, у него была семья, даже слишком большая семья. Но семьи людей и гоблинов это всё же разные вещи. Особенно, когда речь заходила о близких отношениях между родственниками.

– Я устала, Рих. Это продолжается годами. Всю мою сознательную жизнь. И… Ничего. Ничего не меняется! Что бы я ни делала, всё только становится хуже! – последние слова Крисс произносила, уже сильно хрипя, и её снова бросило в истерику.

Он крепко держал её в объятиях, ожидая спада основного потока слёз. Крисс вообще часто плакала, впечатлительная такая, ранимая. Гоблин часто отмечал про себя, что хоть это и красиво, но неудобно быть живой эмоцией – всяк проходящий может ранить тебя, порой даже не желая этого. И вся эта девичья тонкая душевная организация будет только во вред, поскольку с ней как безоружный посреди поля битвы. Но красиво, конечно, да.

– Малыш, послушай меня, – гоблин обхватил её голову ладонями и ткнулся лбом в лоб. – Эти люди такие, какими хотят быть. Просто надо научиться жить с этим, воспринимать их такими, какие они и есть. Ты не --">