Дэвид Кудлер - В ожидании Кунико

думать, когда он был так близко. Может, Кунико была в беде. Она и две девочки могли и ждать где-то, сухие и целые. Она не могла знать, и то, что она промокла, не помогало Кунико, Сачи или Хоши. В паре минут отсюда была ферма с амбаром, где можно переждать ливень.

— Да, — сказала она, — в этом есть смысл, — она коснулась своего мешка, подвинула бутылочки яда и вытащила кусочек известняка, которым они с Кунико оставляли зашифрованные послания на миссиях. На поверхности храма, где было меньше мха, она изобразила метки, в которых не было смысла для многих, но Кунико поймет, где искать ее и Масугу.

Он продолжал держать шляпу над ее головой одной рукой, другая рука все еще сжимала ее ладонь.

Она убрала камешек и осмелилась посмотреть на лицо Масугу. Его глаза расширились, и это было для нее любопытно.

— Бутылочки в твоем мешке… — прошептал он.

Она подвинулась к нему с улыбкой.

— Орудия моего ремесла, — она подняла свободную руку, рукав сдвинулся, и стало видно нож. — Как это.

Он сглотнул, и она рассмеялась и прижалась к нему.

— Знаете, Масугу-сан, — сказала она так тихо, что даже лесное божество и кот не услышали бы ее. — Я могу убить вас ста восьмью способами.

Теперь он улыбнулся, опустил свою шляпу на ее голову.

— Рад слышать. Надеюсь, ты покажешь мне каждый, — и он склонился ближе к ней — к ней, убийце, шпионке, воительнице — и она снова ощутила тепло его дыхания на своих губах…

— Миэко! Ты там?

Они отпрянули. Ладони Миэко устремились к скрытым кинжалам, а Масугу потянулся к короткому мечу.

Оранжевое пятно и шорох среди деревьев показали, что кот решил пропасть полностью.

Тени трех фигур появились на дороге со стороны Крайнего Городка — две высокие и одна маленькая.

— Сачи? — позвала Миэко. — Хоши? Кунико?

Фигуры приближались, и стало видно подругу Миэко и двух пропавших куноичи.

— У нас новости! — выпалила Сачи и притихла, когда Хоши ударила ее.

— Масугу-сан, — сказала Кунико. — У вас прочная голова.

Глаза Сачи расширились — они всегда были большими, когда она была рядом с мужчинами — а глаза Хоши сузились.

— Мне это говорили, Кунико-сан, — сказал он с кривой улыбкой. — Приятно встретить вас в лучших, хоть и мокрых обстоятельствах, — он поклонился младшим девочкам. — Знаменосец Масугу, к вашим услугам, дамы, — и добавил едва слышным среди дождя шепотом. — Такеда Масугу.

Сачи, конечно, захихикала, а Хоши закатила глаза, но обе поклонились. Кунико хмыкнула, и Миэко знала, что так она выражала веселье. Но она впилась взглядом в глаза Миэко.

— Мы как раз собирались вас искать, — выпалила Миэко.

Масугу начал говорить — судя по лицу, хотел исправить преувеличение Миэко — она сжала его ладонь, а потом убрала пальцы от его. Он моргнул, глядя на нее, но промолчал.

Сачи захлопала мокрыми ресницами и спросила:

— Этот добрый господин не будет против сопроводить нас в Полную Луну?

Хоши застонала.

— Тебе мало было заигрываний, Сачи? — она повернулась к Миэко. — Она хихикала, пела и играла на своей флейте, не переставая, от заката почти до часа быка этим утром. Клянусь, если бы не было пасмурно, мы бы увидели, как восходит солнце, раньше, чем отправили бы солдат Уэсуги спать.

— Да, — Сачи отмахнулась, — но это сработало! Я говорила, Миэко, у нас новости! Уэсуги…!

Кунико зашипела на эмоциональную девушку, хмурясь.

Миэко указала на дорогу.

— Ты сможешь рассказать нам по пути в Высокую долину.

Они пошли по дороге, минуя неотмеченную границу территории Уэсуги и Такеды, Сачи рассказала, что пьяные солдаты разболтали за долгую ночь глупостей: что гарнизон Уэсуги в Крайнем Городке добавил в оружейную сорок мушкетов, что лучники (в том числе и два из трех пьяниц) тренировались с ними тайно в холмах.

— Думаете, Уэсуги хочет напасть? — спросила Хоши.

Миэко посмотрела на Масугу, ее интересовали его слова, но он смотрел на Кунико. Та покачала головой.

— Вряд ли. Мушкеты опасные, но не точные. Их лучше использовать против большой армии.

Масугу согласно кивнул.

— Возможно, они просто хотят

--">