(KaliWoo) - Всего лишь мясо (СИ)

– Кстати. Ты ведь не ужинала.

– Аппетита нет. Ненавижу, когда меня вот так отрывают от того, что мне по-настоящему интересно, – вяло отмахнулась она.

– Завтра у тебя будет шанс высказать редактору свои претензии с глазу на глаз.

– Я и высказать? О, увы, нет. Я работаю у них без году неделя.

– Вот что я тебе скажу, – лидер клана отставил кружку, готовясь просверливать отверстия в кости, – Есть время, когда можно драконом яриться, и есть время, когда надо змеёй ползти. Распредели эти два состояния правильно – и добьёшься, чего хочешь.

– Я запомню это, – пообещала девушка, продолжая работать с блокнотом.

Какое-то время Джозеф обрабатывал кость молча. Снаружи медленно, но верно темнело.

– Могу я попросить тебя зажечь светильник? Он вон там, на полке.

– Минутку, – откликнулась Фрида, вставая. Свет тусклого фонаря превратил обитель Джозефа в страну чудес. Похоже, парень был барахольщиком: по углам были рассованы всевозможные предметы, о назначении которых Фрида могла только догадываться. Хотя, быть может, всё это перешло ему от матери, которая просто обожала путешествовать?

Взгляд девушки упал на сложно раскрашенный фаллический символ плодородия, соседствующий с антикварным будильником. Тут же вспомнилось сегодняшнее лечение телесного токсикоза. Похоже, что-то всё же не долечили.

– Вспомнил, – вдруг оторвался от будущей флейты Джозеф, – Кажется, я знаю, как тебе помочь.

– С чем? – не сразу поняла журналистка, надеясь, что собеседник не заметил, что именно из его скарба она изволила разглядывать минуту назад.

– Мама рассказывала мне одно стихотворение, сочинённое древними агхори, в котором излагается их путь – их дхарма. В принципе, мы тоже во многом следуем тому, что было ценным в тебя далёкие времена.

– О, это будет кстати, – Фрида схватила ручку.

– Это не под запись.

– А… Извини. Не вопрос, – девушка осторожно села рядом с ним, положив руки на колени.

Джозеф прочистил горло и начал декламировать, не отрываясь от полировки проделанных отверстий:

«О самом важном многим мне расскажешь,

И самое святое не покажешь,

Лишь малый круг людей родных и близких

Оценит верно то что ты расскажешь.

Семья – святое, из писаний знаешь,

Ты Дхарме следуешь, святыни почитаешь,

Когда ты рад помочь родным и близким,

Любя их, ты себя обожествляешь.

Бхайрава твой отец, а мама – Кали.

Они как гуру пред тобой предстали,

Волшебной дхармою тебя обогатили,

Священной Кулой сердце обласкали.

Есть пять сокровищ жизни драгоценной:

Божественность, любовь Семьи священной,

Честь, Сила и Земля, где правит Кула.

Нет этих благ – нет жизни полноценной.

У птиц есть пара крыльев – дар от Бога.

Они врата небесного чертога.

А у тебя есть две руки: одна для чёток,

В другой – кинжал. А впереди – дорога.

Тропа познания, узора огня молитвы,

Тропа охоты, путь священной битвы,

Ты победишь себя, великий воин –

Все козыри чудовищ будут биты.

Могучего врага тревога гложет:

Что ждать от мудреца – постичь не может.

Мудрец и Мастер обретёт победу.

Его переиграть никто не сможет.

Того, кто чувства обуздал и скромен,

Интригой не сразить: герой спокоен.

Наложницей прекрасной, громким чином –

Его не взять: он большего достоин.

Подвижник духа для врагов ужасен:

Его не подкупить, такой опасен.

Тот, кто Божественность сокровищем считает,

Воистину среди людей прекрасен.

Могучий враг от страха замирает:

Кто жизнь готов за честь отдать – пугает,

Его удар не удержать угрозой

Тем, кто на золото и войско уповает.

Великий триумфатор держит знамя.

Героя закалили лёд и пламя.

Ты жизнь своё швырнул богам под

--">