Татьяна Викторовна Тихонова - Туманный край (СИ)

на одном колесе. В тележке лежали огромные тыквы и кабачки. Волшебник долго выкатывал тыквы, складывал неровной горой кабачки, возился с колесом тележки, потом бросил её в стороне, сел на одну из тыкв, упёрся локтем в колено, а подбородком в кулак.

  И замер. Его кафтан был испачкан землёй, а очки перевязаны носовым платком, чёрные волосы выбились из туго схваченного хвоста.

  Лишь один раз волшебник оживился, привстал. По дороге между рядами шла жена часовых дел мастера с дочерью. Глаза дочери, чудесные серые глаза, искали в толпе книжника.

  Но Петер книжник разложил свои календари и книги далеко отсюда, поближе к улыбчивой жене портного. Та мастерила замечательные пуговицы из ракушек и из всего, что только попадало ей в руки, и теперь продавала их.

  Семейство часовщика промаршировало мимо волшебника.

  Однако тот ожил.

  Вышел вперёд, заступив дорогу девушке. Она грустно улыбнулась. Её улыбка была славной, но немного и насмешливой. Или это только показалось ему? Волшебник протянул девушке ладонь. На ладони в миске с водой плавала рыбка. Вот миска исчезла, а вода и рыбка - нет. Большая капля воды переливалась на солнце. Рыбка сверкала чешуйками, будто отлитая из серебра.

  Скора вытянул шею, боясь упустить чудесное.

  Девушка обошла волшебника и пошла дальше.

  Торговка справа от него сказала покупательнице:

  - Наш волшебник скоро и розу сотворить не сможет. Рыб одних.

  Волшебник вспыхнул. Брови его горестно взлетели, рука поднялась и опустилась. Рыбки не стало. Миска разбилась в дребезги. А с неба крупными каплями посыпал дождь. Потом камни. Они сыпались редкие, мелкие, но становились всё крупнее.

  Торговцы, прохожие, все, кто были на улице, закричали от ужаса, выскочили из-за своих прилавков.

  - Что тебе стоило постоять, посмотреть на чудеса!

  - Отвяжись от неё, она не любит тебя!

  - Что ты себе возомнил, волшебник! Да ты ничего не умеешь, бросаешь в людей камни! Ты ведь хотел усыпать её путь розами, а посыпались каменюки?!

  Засмеялись. Захохотали.

  Девушка побежала, закрывая голову. Мать её что-то кричала в ответ торговцам, но её не было слышно.

  Камни запрыгали по дороге, заплакал тоненько и надсадно ребёнок.

  Волшебник зажал лицо руками, и дождь из камней прекратился. Волшебник стал собирать свои тыквы и кабачки в тележку. Кажется, он плакал. Торговка в шерстяной накидке увидела это и замолчала, подошла и стала торговать у него тыкву.

  - Вот эту. Она у вас замечательная. Рыжая и пахнет дыней, такие росли у моей матушки.

  - Даже не знаю, правда? - спросил волшебник, поправив очки. Голос его дрогнул.

  Подошла подружка торговки, та, которая была в голубой вязаной шали, и строго указала на кабачок.

  - Пожарю-ка я сегодня оладьи, по твоему рецепту, Маля.

  Вскоре у волшебника разобрали весь товар. И он достал дрожащими руками последнее, что припас, - корзину яблок из своего сада. Их он раздал мальчишкам.

  Когда он потащился устало прочь с ярмарки, катя за собой тележку, пошёл тихий тёплый дождь.

  - Отмяк, отошёл парень, - покачала головой Маля.

  Дождь вскоре кончился, и выглянуло солнце. На ярмарке было как-то особенно тихо, валялись камни на дороге, пахло рыбой и жареными пирогами, мальчишки пинали куриную голову, её отбирал у них бродячий пёс...

  - Хороший день был, - сказал вечером отец.

  - А волшебник теперь что? - неуверенно спросил Скора, уже сквозь сон, но держа в руке ватрушку с творогом.

  Они устроились на сеновале в придорожной харчевне. Рядом стояли миски с остатками густого куриного супа.

  Отец помолчал. Поморщился, чихнул. И сказал:

  - Ну, что

--">