Андрей Юрьевич Прокопьев - Тридцатилетняя война

тридцать лет».1
Очевидна разница в смысле. Сам термин «Тридцатилетняя
война» предполагает целокупное и законченное событие, ха­
рактеризующееся состоянием конфликта. Несколько иное зна­
чение обретает словосочетание «тридцать лет войны». Здесь
выделяется ограниченный временем фрагмент явления, само по
себе могущего простираться и за указанными пределами. Впро­
чем, еще чаще после 1648 г. говорили о «немецкой войне», и
даже в запале еще не успевшей остыть религиозной конфронта­
ции — о «Лютеровой войне». По подсчетам Репгена, прекрасно
исследовавшего вопрос, именно «немецкая война» доминиро­
вала в статистике терминов вплоть до начала XVIII в.2 Назва­
ние выдавало очевидные приоритеты: где и вокруг чего, соб­
ственно, вращалась первопричина и суть конфликта, основной
театр военных действий. То были имперско-немецкие земли и
в первую очередь проблемы немецкого общества, помещенного
в структуры Священной Римской империи.
В XVI—XVII вв. «национальная» принадлежность все боль­
ше ощущалась на горизонтальном срезе, охватывая отдельные
исторические регионы Германии, владетельные массивы ди­
настий и побуждая видеть тамошнее население частью общей
родины, общего отечества «немецкой нации». Конечно, речь
еще не шла о современном восприятии, но вектор развития был
очевиден: предтечей будущего национального мифа стал миф
идентичности, восходивший еще к кануну Реформации, к воз­
зрениям швабско-эльзасских гуманистов.
О «немецкой войне» писали и говорили и уроженцы Гер­
мании, и иноземцы. Причем само определение отнюдь не мог­
ло считаться новым в 1648 г. Немецкий публицист Фридрих
Хортледер, состоявший на службе тюрингских Эрнестинов,
в начале XVII в. опубликовал внушительный массив докумен­
тов по истории знаменитой Шмалькальденской войны 1546—
1547 гг. — первого крупного военного противостояния между
протестантами и католиками в Священной Римской империи.
Его он называл также «немецкой войной».3 Аналогия очевидна:
и здесь и там речь шла об общих критериях — причины, ход
и развязка роднились общей немецкой почвой, рамками Свя-

10

Глава 1

щенной Римской империи, ядро которой составляли собствен­
но немецкие земли. Германия как субъект, породивший войну
и ее окончивший, в сочинении Хортледера вполне соотноси­
лась с Германией как первопричиной и главным театром войны
тридцатилетней.
Соединение числительного с «войной» было открытием ев­
ропейской мысли XVI—XVII вв. Слово «война» исключительно
редко фигурировало на страницах средневековых хроник и ча­
сто — в идейном звучании как священная война с язычниками,
или нехристианами, или как противостояние с силами зла, с са­
таной. Термин встречался преимущественно в трактатах бого­
словов и монастырских аскетов. И это было вполне в соответ­
ствии с христианской доктриной, с XI в. понимавшей под вой­
ной лишь одну форму — форму «священной войны» за веру,
каковая установилась в ходе крестовых походов. В отношении
нелегкой европейской повседневности, полной смут и распрей,
чаще предпочитали говорить о «походах», «экспедициях»,
«стычках», «спорах», «волнениях». Лишь с позднего Средневе­
ковья слово «война» стало расхожим элементом понятийного
арсенала. Но привязывание к нему хронологических границ —
по сути, явление следующего века. Объяснением тому служит,
вероятно, то, что в начале Нового времени длительные кон­
фликты между монархами и элитами внутри монархий стано­
вятся нормой повседневности. Недаром многие ученые считают
переход к Новому времени эпохой смут, постоянных социаль­
ных брожений — как на западе, так и на востоке Европы. При­
чем к этому добавлялось еще постоянное и сильное давление со
стороны нехристианского мира — Османской империи.4
Свой вклад внесло и реформационное движение. Реформа­
ция как обновление духовной жизни и Церкви виделась про­
тестантам — лютеранам и кальвинистам — кануном Второго
пришествия, Судного дня. Сам Мартин Лютер полагал себя от­
нюдь не преобразователем, а лишь последним пророком перед
концом времен. Впереди — Армагеддон, решающая схватка
с сатаной, с силами зла. Слово «война» обретало масштабный
оттенок как событие, по размаху и напряжению резко отлич­
ное от «походов» и «неурядиц». Так, выступления крестьян
в 1524— 1525 гг. под пером современников --">