Алексей Юрьевич Карпов - Великий князь Владимир Мономах

Великий князь Владимир Мономах

«Добрый страдалец за Русскую землю»

Так назвал великого князя Владимира Всеволодовича Мономаха киевский летописец, автор посмертной статьи-некролога, читающейся в Ипатьевской летописи: «...просвети Рускую землю, акы солнце луча пущая, егоже слухъ произиде по всимъ странамъ, наипаче же бе страшенъ поганымъ, братолюбець и нищелюбець и добрый страдалець за Рускую землю...»

Слово «страдалец» в древнерусском языке многозначно. «Страдать» — это не только подвергаться страданиям, но ещё и трудиться (ср. сохранившееся и в современном русском языке слово «страда»), с усилием добиваться чего-либо. Именно таким «добрым страдальцем» — прежде всего работником, тружеником — выступает Владимир Мономах на страницах русской истории: он «много пота утёр за землю Русскую», по выражению другого летописца. И он же — «братолюбец и нищелюбец», ратующий (в исконном смысле этого слова, то есть прежде всего на поле брани) за всю Русь и не забывающий в своих княжеских трудах и о простых людях. Из семидесяти двух лет своей жизни (1053―1125) он лишь двенадцать (с 1113-го) княжил в Киеве, то есть формально занимал первенствующее положение среди русских князей. Сроком своего киевского княжения Владимир уступает и отцу Всеволоду Ярославичу, и двоюродному брату Святополку Изяславичу, и многим другим князьям XI—XII веков. Но именно он остался в памяти как идеальный князь, подлинный защитник Русской земли. Не случайно и то, что его имя до наших дней является символом великокняжеской власти, да и вообще любой власти, сопряжённой с грузом ответственности, с тяжестью принятия решения, затрагивающего судьбы тысяч или даже миллионов людей (ибо «шапка Мономаха» одинаково тяжела для любого правителя).

Князь Владимир Мономах, несомненно, принадлежит к числу наиболее значительных фигур русского Средневековья. Его княжением (или, вернее, княжением его старшего сына Мстислава, во всём продолжившего политику отца) завершается эпоха Киевской Руси и начинается новый этап русской истории, получивший название удельного периода, или, в советской историографии, периода феодальной раздробленности. Именно Мономаху — причём ещё даже до восшествия на «златой» киевский стол — пришлось вырабатывать те принципы, которые легли в основу нового политического устройства Руси. В условиях ломки старого порядка, основанного на едином владении Русской землёй всего княжеского рода (так называемого «родового сюзеренитета»), князю Владимиру Всеволодовичу удалось найти пути сохранения политического и духовного единства Руси. И не его вина была в том, что потомки не сумели в полной мере воспринять его политическое наследство и продолжить намеченный им курс.

С именем Владимира Мономаха связана и выдающаяся победа над половцами, прекращение губительных половецких нашествий, обескровивших Русь к концу XI века. Ему удалось — причём с колоссальным трудом, преодолевая сопротивление не только половцев, но и других русских князей, — перенести военные действия вглубь Половецкого поля и тем самым создать благоприятные условия для поступательного развития русских княжеств в XII — первой трети XIII века. И, опять-таки, не его вина в том, что при его потомках половецкие набеги на Русь возобновятся, причём уже русские князья в борьбе друг с другом будут наводить половецкие рати на соседние княжества, подвергая их — а иной раз и свои собственные земли — жестокому разграблению.

Но Владимир Мономах вошёл в русскую историю не только как государственный деятель и полководец. Он ещё и автор знаменитого «Поучения» — выдающегося памятника древнерусской литературы и общественной мысли. В том же единственном списке, что и «Поучение», сохранилось письмо, отправленное им своему врагу, князю Олегу Черниговскому, и пронизанное удивительным чувством христианского всепрощения, столь не свойственным политикам любых эпох. Сохранились также послания самому Владимиру Мономаху его образованных современников, иерархов Русской церкви. Писатель, мыслитель, человек высочайшего нравственного долга, поистине «братолюбец» — таким предстаёт Владимир Мономах и в собственных сочинениях, и на страницах летописей и иных произведений древней Руси.

Наверное, это отчасти идеализированный образ. В той же летописи и в тех же посланиях церковных иерархов порой проглядывают и --">