Елена Ивановна Лебедева , Александр Борисович Каменский , Владимир Александрович Тюрин , Александр Николаевич Мещеряков , Александр Степанович Балезин , Кирилл Андреевич Фурсов , Игорь Сергеевич Дмитриев , Михаил Серафимович Мейер , Эдуард Израилевич Колчинский , Александр Викторович Чудинов , Людмила Александровна Пименова , Дмитрий Юрьевич Бовыкин , Владимир Викторович Орлов (арабист) , Елена Борисовна Смилянская , Моисей Самуилович Альперович , Андрей Михайлович Сточик , Сергей Наркизович Затравкин , Надежда Юрьевна Плавинская , Владислав Станиславович Ржеуцкий , Сергей Яковлевич Карп , Виталий Альбертович Мельянцев , Зинаида Алексеевна Чеканцева , Ольга Александровна Цапина , Ирина Владимировна Тункина , Ханс Юрген Люзебринк , Валерий Павлович Николаев , Светлана Алексеевна Кириллина , Тамара Александровна Коняшкина , Евгения Юрьевна Ванина , Константин Маркович Тертицкий , Елизавета Витальевна Волчкова , Ирина Юрьевна Хрулёва - Мир в XVIII веке

Европе произошли и другие важные изменения, подготовившие генезис современного экономического роста. Доля занятых в сельском хозяйстве сократилась с 80–84 % в XI в. до 62–66 % в 1800 г. Показатель грамотности взрослого населения, составлявший в XI в. не более 1–3 %, к концу XVI в. преодолел отметку в 10 % и к началу XIX в. достиг уровня 44–48 %.

Судя по приведенным данным, а также сведениям о структуре совокупного производительного капитала, можно предположить, что если в Средние века происходило замещение природных производительных сил в основном живым трудом и лишь отчасти физическим капиталом, то в XVI–XVIII столетиях картина изменилась: живой труд все более активно заменялся физическим (основным) и человеческим капиталом. Таким образом, в доиндустриальных обществах Запада происходило сравнительно быстрое наращивание материально-вещественных компонентов производительных сил. Но наиболее высокими темпами увеличивались энергоинформационный потенциал, средства коммуникации и качественные характеристики человеческого фактора (прежде всего грамотность, квалификация, а также мобильность и предпринимательская активность), что, вероятно, явилось ключевым моментом в западной модели развития.

В целом за период с XI по XVIII в. совокупный ВВП крупных стран Запада вырос более чем в 15 раз, в то время как в Китае он увеличился в 3,5–4,0 раза, в Индии вдвое, а на Ближнем Востоке он, возможно, сократился на одну четверть или треть. Но и к началу XIX в. суммарный производительный и потребительный потенциал Востока оставался по-прежнему весьма внушительным. По экономической мощи Китай вдвое превосходил крупные страны Запада, которые в совокупности уступали также Индии. Вплоть до середины XVIII в. половина всех напечатанных в мире книг была на китайском языке.

Сравнительный анализ динамики и факторов развития помогает лучше понять специфику нашей собственной страны, которой традиционно приписывают промежуточное положение между Востоком и Западом. На самом деле в конце XVII в. Россия в целом была более отсталой, чем крупные страны Запада и Востока. Уровень урожайности зерновых был у нас примерно вдвое меньше, чем в Западной Европе, и в четыре раза меньше, чем в Китае, Индии, Египте. Уровень урбанизации не превышал 5 %, в то время как в крупных странах Востока и Запада он достигал 10–15 %. В России грамотность взрослого населения не превышала 2–5 %, т. е. была вдвое-втрое меньше, чем в Китае, и в 4–5 раз меньше, чем в странах Западной Европы. Подушевой ВВП в России был в 1,5–2,0 раза ниже, чем в странах Запада, и в 1,5 раза меньше, чем в Китае и Индии. Как известно, Петровские реформы, и последовавшие за ними преобразования были чрезвычайно противоречивы. В стране нарастал культурный раскол, происходило увеличение несвободы и удельного веса принудительного труда. При этом, вопреки бытующим представлениям, действительные темпы экономического развития оставались в России XVIII в. крайне низкими. Миф об их резком ускорении имеет не только идеологические корни. Этот миф возник еще и потому, что в фокусе внимания исследователей все время оставался мануфактурный («современный») сектор — он рос в среднем на 3–4 % в год. Однако даже к концу XVIII в. он не превышал 3–5 % ВВП, в то время как остальная часть экономики (традиционный сектор) росла примерно теми же темпами, что и численность российского населения. В России ВВП в расчете на душу населения увеличивался в XVIII в. в лучшем случае на 0,1 % в год. Для стран Западной Европы этот показатель был в 2–3 раза выше. Отставание России от стран Запада на протяжении XVIII столетия продолжало нарастать, при этом она продолжала отставать и от Китая, в том числе и по уровню урбанизации. В начале XIX в. этот показатель не превышал 5–7 %, в то время как в среднем по Западной Европе он составлял 11–13 %, в Китае — 7–8 %, в Индии — 9-13 %, на Ближнем Востоке — 14–16 %. Несмотря на создание Академии наук, университета и ряда других учебных заведений, средний уровень грамотности населения на рубеже XVIII–XIX вв. оставался сравнительно низким: 2–6 % среди женщин и 4–8 % среди взрослого мужского населения. Он в 8—10 раз уступал показателям по западноевропейским государствам и в 3–5 раз — по Японии и Китаю. Сказывались слабая «буржуазность» городов, засилье крепостных порядков, несамостоятельность церкви.

Все это никак не отменяет того факта, что XVIII в. ускорил включение России в общеевропейские и общемировые процессы: начавшись с бурных --">