Стили в литературах средневековой Европы

(«Тристан», лэ
Марии Французской), либо с христианскими ценностями («Роман о
Граале» Кретьена де Труа)7. Задачей нашего коллоквиума был анализ
стиля средневекового произведения в контексте литературной теории его времени: нам кажется, что только такой подход в какой-то сте7
Op. cit. P. 201–202. Согласно Ауэрбаху, стиль латинской Библии — и так называемого Старого перевода (Vetus latina), и книг, позднее исправленных Иеронимом, —
был низким, если рассматривать его в перспективе античной иерархии стилей. Однако в эпоху христианства простой, незамысловатый стиль Библии, полагает исследователь, стал ассоциироваться с возвышенной христианской тематикой и сюжетами.
Этот стиль Ауэрбах называет «смиренной речью», «sermo humilis» (это словосочетание, как он отмечает, использует Августин). Ауэрбах полагает, что «смиренная речь»
латинской Библии оказала влияние практически на всех христианских писателей
поздней Античности и Средних веков, а также на самые разные словесные жанры, в
том числе и богословские трактаты. Концепт «sermo humilis», предложенный Ауэрбахом, кажется не вполне очерченным: порой он фактически неотличим от поздней латыни — латыни первых веков христианства, включавшей, как известно, много «неуклюжих» неологизмов, построенных по наиболее продуктивным словообразовательным моделям (p. 62–63); в то же время «смиренная речь», пишет Ауэрбах, отличается
определенными словесными средствами выражения и — одновременно — содержания. В иных же случаях, давая определение «смиренной речи», Ауэрбах перечисляет
не стилистические и даже не содержательные черты памятника христианской литературы, сколько его идейные достоинства, которые, вообще говоря, мог бы различить
только солидарный взгляд единомышленника-христианина: так, в страстях Перпетуи «смиренная речь» обладает «доступностью, она пронизана любовью, ей присуща скрытая устремленность к возвышенному и ко всеобщему единению» (p. 68). Из
многих мест книги следует, кроме того, что «смиренная речь» существует как бы поверх всех стилей, накладываясь на них, — Ауэрбах не может не признать, что теоретические трактаты, послания, проповеди и т. д. писались различным образом, — однако во всех них «столь явно ощутимо нечто живое, учительное, взволнованное и личностное, что возникает специфически христианский образ смиренной речи, sermo
humilis» (p. 58). Отметим, наконец, что стиль Библии христианские писатели поздней
Античности далеко не всегда ассоциировали с низким регистром. Так, в своем знаменитом предисловии к переводу «Хроники» Евсевия Кесарийского Иероним, вслед
за Иосифом Флавием, помещает Библию в контекст античной литературы и обнаруживает в ней стихотворные формы, напоминающие алкееву и сапфическую строфы, гекзаметр и пентаметр, он пишет о «торжественности» книг Соломона. Как и
Иероним, Исидор сравнивает книги Библии с произведениями античной литературы
(«Этимологии», I, XXXIX, 11). Много позднее это последнее сравнение было включено в «Научное зерцало» Винцента из Бове (III, 12).

6

Л. В. ЕВДОКИМОВА. СТИЛЬ И СИСТЕМА СТИЛЕЙ В СРЕДНЕВЕКОВЫХ ЕВРОПЕЙСКИХ ЛИТЕРАТУРАХ

пени избавляет читателя и исследователя средневековой литературы
от субъективности восприятия — не позволяет прочесть текст исключительно глазами человека нашего времени.
Средневековые учения о стилях — несмотря на сложность их соотнесения с литературным материалом — остаются одним из главных инструментов, позволяющих разместить произведение в иерархии высокого и низкого, сохраняя при этом надежду на объективность оценок.
В самом деле, поиск соответствий между, с одной стороны, трактатами
и, шире, разнообразными формами литературной рефлексии, с другой, — некой хроникой, романом, лирической песнью, эпистолой позволяет разглядеть в них то, что казалось высоким или низким в Средние века их читателям и, быть может, создателям. Наряду с установлением таких соответствий возможны, разумеется, и другие способы
стилистического анализа средневекового произведения: так, например, сопоставление различных фрагментов одного и того же текста, использующего неодинаковые стихотворные размеры, прозаическую и
стихотворную форму; сравнение различных по форме версий одного и
того же сюжета и т. п. Такой сопоставительный анализ во многих случаях может быть поддержан привлечением теоретических концептов;
однако иногда он остается единственно возможным, — --">