Григорий Яковлевич Аронсон - На заре красного террора

...*
ГРИГОРИЙ АРОНСОН

НА З А Р Е
КРАСНОГО
ТЕРРОРА

Б Е Р Л И Н

/

19

29

т

.

19г.
Copyright by the author

Buchdruckerei Gebr. Hirschbaum, Berlin SW* 68

ОТ АВТ ОР А.
Тюремные записи — по форме, предлагаемые внима­
нию читателя очерки — по содержанию своему посвя­
щены не только описанию тюрьмы, но также изображе­
нию жизни и быта России на заре красного террора.
Если в странах политического безправия тюрьма всегда
— зеркало жизни, то еще резче выступает это- явление
в революционную эпоху. И никогда, кажется, не осу­
ществлялось такого превращения жизни в тюрьму, и ни­
когда тюремная решетка не символизировала в такой
степени русскую жизнь, — как в минувшие годы обо­
стренной гражданской войны. В этом — оправдание
появления книги, посвященной эпохе 1918—1921 г. г.
К тому же, события этих лет далеко еще не отошли в
область истории. Красный террор до сих пор отбрасы­
вает свою черную тень на всю русскую жизнь.
Наряду с очерками «На заре красного террора», пуб­
ликуемыми впеовые, и тюремными записками «ВЧК —
Бутырки — Орловский централ», напечатанными в жур­
нале «На чужой стороне» (1924-25 гг., Прага), — в при­
ложении. к книге даньг рассказы ВЧК о себе самой, со­
ставленные на основании материалов Красной Книги-,
изданной ВЧК, и тотчас же по выходе конфискованной
и изъятой из обращения. В этих материалах докумен­
тированы некоторые драматические эпизоды эпохи
1918—19 г. г. Разумеется, эти материалы не могутъ
служить источником для изучения эпохи раннего терро­
ра; они только иллюстрируют деятельность ВЧК ее соб­
ственными признаниями.

На заре
красного террора
(1918 г.)

1. ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ.
Как сквозь смутный сон, вспоминается переезд че­
рез немецкую оккупационную границу. Мелькают
блестящие каски, презрительно вежливый, повели­
тельный тон, пропуск через железную решетку и лег­
кий, поверхностный обыск. И родина снова возвра>
щена нам! Какая - то чрезвычайная железнодорож­
ная комиссия. Отряд красногвардейцев специально­
го назначения. Торопливый и грубый осмотр вещей,
книг, документов, — и большие, неуклюжие дроги,
перегруженные вещами, медленно влекутся по гряз­
ному месиву, несмотря на жаркое лето заполняюще­
му все пространство, видное кругом.
По сторонам дороги искривленные соломенные
шалаши, вокруг которых на маленьких кострах ва­
рят картофель исхудалые, бледные, давно немытые
люди В! отрепьях, и много детей, молчаливо и без
всякого любопытства глядящих на наше шествие:
это — беженцы. Это картины, которые встречаешь
на всех перекрестках рурских дорог, да, пожалуй, и на
всех европейских перекрестках. Это — картины
перепуганного человеческого рода, который под
гром и молнии войны бессмысленно мятется из края
в край, беспомощно ждет и безропотно умирает.
Беженцы—поляки, евреи, латыши, украинцы,—их
никто не заставлял пускаться ві опасный и неопреде­

7

ленный путь; они добровольно с детьми и скудными
пожитками пытались бежать из огня гражданской
войны, туда, где им мерещилась обетованная земля,
— и дни, недели и месяцы сидели и гибли в грязном
месиве у пограничной черты в ожидании подвижно­
го состава,—теплушек, которые должны же когда-ни­
будь быть поданы и которые должны вернуть им
утраченный кров.
Как сквозь смутный сон, я вспоминаю маленький
еврейский городок, грязные улицы, покосившиеся
дома, согбенные фигуры с заискивающими лицами,
ощупывающие глазами и вас, и ваши вещи и без слов
спрашивающие: «есть что продать?» или «хотите
купить?».
Наконец, долгие переговоры с комендантом стан­
ции, — первым встреченным мною большевистским
комиссаром, — о билете в Москву, и я уже в поезде.
Что представляет собою эта вечная загадка, эта
страна неограниченных возможностей? Наладилась
ли в ней жизнь после Брестского мирац после демо­
билизации армии, после разрыва с бунтарями—анар­
хистами? Началась ли полоса устроения? И боль­
шевики, властители современной России, за девять
месяцев своего господства, •— не стали ли они други­
ми? Не переделала ли их русская жизнь на свой лад,
сметая и сглажиЬая их строптивость, опьянение к
озорство?
В немецкой оккупации, где я провел почти полго­
да, мы не получали регулярно русских газет, почти
свободно выходивших еще тогда в России; по отры­
вочным сведениям', мы, --">