Власть и образ. Очерки потестарной имагологии

языка относятся к другому языку или же к «чужим» формам языка собственного.
Что касается истории, то здесь самый заметный сдвиг в имагологической проблематике за последние десятилетия состоял, похоже, в переходе от описания отдельных образов «чужих» (по типу «китайцы глазами
русских в XIX в.», «русские глазами китайцев в XIX в.») к рассмотрению
каждого подходящего случая через призму общей проблемы «образа Чужого» — эта перемена естественно вытекала из проблематики и подходов
исторической антропологии3. Многочисленные исследования, уже проведенные в рамках изучения «Чужого», очертили определенный сегмент интеллектуального поля, которому специалисты дали собственное название
аллологии4.
За пределами академических трудов сложились свои, особые, трактовки слова «имагология». Одна из самых распространенных восходит,
возможно, к писателю Милану Кундере5. В «кундеровском» понимании
имагология оказывается теорией и практикой сотворения «кажимостей»,
создания вымышленной реальности, которая при всей своей искусственности в состоянии затмевать реальность подлинную — «материк все менее и менее посещаемый» современным человеком «и, кстати, заслуженно
нелюбимый». Вполне закономерно, что в публицистике слово «имагология» применяют для неодобрительной оценки информационной политики
властей, прежде всего в области телевещания. Это не мешает самим работникам масс-медиа тоже пользоваться словом «имагология» для описаИз публикаций на русском языке можно назвать, например: Одиссей. Человек
в истории: образ «другого» в культуре. М., 1993; Чужое: опыты преодоления. Очерки из истории культуры Средиземноморья / Под ред. Р. М. Шукурова. М., 1999;
Лучицкая С. И. Образ другого: мусульмане в хрониках Крестовых походов. СПб.,
2001. Из библиографического аппарата к этим книгам можно получить некоторое
представление о широком круге западных работ на темы «чужого» и его восприятия.
См. также исследование на совершенно ином материале: Образ врага в советской
пропаганде. 1945–1954 гг. М., 1999. Есть, однако, большое число работ, в которых
историку приходится так сказать стихийно, без особой методологической рефлексии
сталкиваться с проблемами имагологии и решать их хотя бы на эмпирическом уровне. Достаточно вспомнить о специфике использования такого источника, как записки
иностранцев о чужих для них краях.
4
Еще ранее проблему «Чужого» активно обсуждали писатели-фантасты, разбиравшие всевозможные варианты взаимодействия (взаимопонимания или же, напротив взаимонепонимания) между человечеством и инопланетными цивилизациями.
Они же предложили и название для дисциплины, изучающей неземных «чужих» —
ксенология.
5
Кундера М. Бессмертие. СПб., 2004. С. 126–131. Очевидно влияние на Кундеру в этом пункте французской философской и социологической мысли, в частности, Ролана Барта и Жана Бодрийяра с его знаменитыми «симулякрами».
3

М. Бойцов. Что такое потестарная имагология?

7

ния собственной профессиональной деятельности — притом без всяких
негативных коннотаций: для них «имагология» — не более чем нейтральная технология — как анализа уже существующих в средствах коммуникации образов, так и создания образов новых.
По поводу термина «потестарный» здесь стоит заметить, пожалуй,
лишь то, что его применяют в самой разной научной литературе, но охотнее и последовательнее всего он используется в этнологии и культурной антропологии. Там с его помощью описываются отношения власти
в догосударственных обществах6.
Словосочетание «потестарная имагология», вынесенное в заглавие
настоящего сборника, вовсе не является арифметической суммой перечисленных смыслов, числящихся за каждым из входящих в него по отдельности. Более того, значение каждого из этих слов здесь существенно отличается от приведенных выше трактовок. Так, принятое в антропологии
инструментальное ограничение «потестарности» догосударственными
отношениями для нашего случая не только бесполезно, но даже вредно.
Преимущество этого слова состоит как раз в широте заложенной в нем
семантики: его можно применять к отношениям власти на любом уровне
развития общества — как до государственности, так и после ее возникновения, как в системе государственной власти, так и в сегментах социума, существующих так сказать, «рядом» или «помимо» государственных
структур. Столь же широко следует --">