Татьяна Васильевна Смирнова - Я – женщина, или Теория мужского непостоянства

сестриной квартиры. Из квартиры доносился какой-то гул, и когда нас впустили, глазам представилась дикая картина: Илона, закатив глаза, полулежала в кресле с мокрым полотенцем на лбу, а вокруг нее суетились: а) Владик, б) пожилой ухажер, в) друг детства, г) бывший муж, д и е) двое сыновей и ё) любвеобильный сосед по площадке. Все это мужское население носилось по квартире, изображая Броуновское движение, а Илона тихо постанывала, то и дело прикладываясь к лучшему успокоительному всех времен и народов – французскому коньяку, несколько бутылок которого стояли тут же, на сервировочном столике.

Кто нас впустил, мы так и  не поняли, но когда вошли, то нестройный хор мужских голосов на минуту стих, и в полной тишине раздался вопль моей сестры:

– Мариночка… живая… и эта скотина тоже… Слава Богу…

И она, кажется, потеряла сознание.

Броуновское движение возобновилось с новой силой, и вот уже Владик хлещет Илонку по щекам давешним полотенцем (я же своими руками уносила его в корзину с грязным бельем!..), бывший муж  наливает новую порцию коньяка, пожилой воздыхатель валится в другое кресло с собственным сердечным приступом,  друг детства сосет «успокоительное» прямо из горлышка второй бутылки, а дети с воплями припадают к материнским коленям… Именно в этом месте должен быть занавес, так как на нас с Валеркой все равно никто не обращал внимания.

Мы ушли на подозрительно чистую кухню (ах да, я же сама ее утром выдраила), устроились за столом и посмотрели друг на друга. Слова были не нужны. Глаза мужа говорили: «Какая же ты дура, и теория у тебя дурацкая. Я ведь тебя люблю по-настоящему, и мне никто, кроме тебя, не нужен. Ну сама подумай – какое, даже самое молодое и красивое в мире тело, заменит твое – родное и знакомое до последней родиночки, которые я тысячи раз каждую перецеловал?.. Почему все обязательно должны вписываться в твою теорию – это ведь только ТЕОРИЯ, ТЕОРЕМА, которую нужно доказать, а не АКСИОМА, которую доказывать не нужно… Когда же ты у меня, наконец, поумнеешь, горе мое ненаглядное…».

А я ему отвечала: «Да-а-а, а сам Славку покрывал, значит, допускаешь вероятность, что и тебе когда-нибудь помощь понадобится»… – «Ну у тебя и логика!..» – «Но я ведь – женщина, поэтому и логика и меня – женская»… – «То есть никакой»… – «Сам такой»…

Так мы и беседовали глазами, пока на кухню не ввалилась пьяная в стельку сестра. Она замахнулась мощным локтем на Валерку, меня крепко облобызала и с грохотом села мимо табуретки. Половина мужчин, имеющихся в доме, бросились девушку поднимать, половина – наливать ей коньяк, пока я, наконец, не отобрала у всех бутылки (такое впечатление, что каждый пришел со своим «Мартелем»).

Потом мы все вместе укладывали Илону спать, потом разнимали Владика с пожилым воздыхателем, который (воздыхатель) порывался провести У постели возлюбленной всю ночь, а Влад намеревался сделать то же самое, только В постели… Потом провожали бывшего мужа с сыновьями – тот справедливо посчитал, что зрелище мамы в непотребном виде не добавит ей авторитета, да и Влад доверительно попросил увезти пацанов…

В общем, домой вернулись заполночь, и я просто валилась с ног от усталости. Ирочки со Славиком не было – они позвонили и сказали, что разъезжаются по домам на такси, а машину Славик заберет завтра.

В квартире царил идеальный порядок, в спальне ничего не напоминало о бурной ночи в нашей постели. Движимая каким-то чувством, я воровато кинулась к шкафу и проверила наличие любимого комплекта шелкового белья – он, в целости и сохранности, лежал на положенном месте…

– Солнышко, они со своим бельем приходили… – с улыбкой сказал Валерка, который в этот момент вошел в спальню. – Ты что, забыла, где мы свой комплект брали?

А брали мы его у Славика на складе – там этого добра всегда навалом.

Мне стало неловко, и я сделала вид, что собираюсь этот самый комплект прямо сейчас постелить. Валерка хитро прищурился и спросил:

– Ты успела сделать педикюр?

 И я бросила в любимого подушкой…

А с мужем мы все-таки развелись. Чтобы впредь не покрывал кобелирующих дружков и не раздавал ключи от нашей квартиры. Зато теперь я спокойна: штамп в паспорте его точно не держит. И если вдруг моя «Теория мужского непостоянства» начнет сбываться, я буду уверена, что агония наших отношений не продлится слишком долго: мы просто попрощаемся и разъедемся.

Ведь я – женщина, и просто не вытерплю эту боль.

--">