Макар Медовщиков - Бог воскрес и это мы…

язык.

Когда травоядный заморыш подрос, он превратился в настоящее животное, которое билось в истерике и кусало своими острыми зубами, даже тех, кто осмеливался его кормить. Теперь его пугал блаженный сон своей горбатой юности, отчего зверь поклялся, что больше никогда не закроет глаза. Его когтистые лапы добрались до каждой человеческой правды и разрывали её в клочья. Но куда бы он не бежал, его всегда преследовали чужие протоптанные следы, а в конце его ждала только борьба, и был он рад этим воинам, ибо хорошие воины были хорошими друзьями. С этих пор, маленький зверь боялся своих слабых лап и не моргающих глаз. Теперь он искал великий пример и великое занятие, но в его мире так и не появилось никого, чья ответственность и воля была бы ему по силам.

Так и появилась надежда – в маленьком, зубастом, шерстяном зародыше, которого отправили на самый верх искать истину существования, в своей человеческой немощи.

Долго добирался Мессия, до предназначения возложенного на него ещё ребёнком, и никто не сопровождал Мессию в это трудное время. Подгоняемый лживой любовью и злым оскалом, в нём теплилась грязь, которой его кормили, прикрываясь искренностью. И когда он добрался до самого верха, даже свет в помещении не приветствовал его с достоинством, так и просидел, обязанный в темноте несколько дней и ночей, захлебываясь в желчи, к которой его воспитали добрые улыбки. Но, наконец, сквозь засохшую скорлупу пробилось его сознание, и, увидев, что рядом с ним остались только грозовые облака, Мессия принялся искать человека в его отсутствии.

Неумелыми, кривыми движениями он находил тропы, оправдания, которым не было; человеческие законы и закономерности, которые он открывал, противоречили самой жизни; изобретения, в существование которых никто бы не поверил, были созданы его руками. Своими действиями Мессия дискредитировал всё… всё, что было мыслимо и не мыслимо человеком. Им детская страсть, хотя еще пару дней назад, ему казалось будто движение к вершине было выстроено из мести, тщеславия, злости, страха. Теперь же, каждый раз, когда в нём умирала человечность, он прощал себе все обиды.

И когда Мессия собрал портал в прошлое, была утрачена последняя его человечность, ибо посягнул он на самую последнюю отдушину всех бедных, больных и несчастных. Портал был маленьким, диаметром в 4 сантиметра, но даже этого хватило, чтобы облака налились кровью, а земля раскололась в самых надёжных местах и открыла взору человеческому своё спасение.

Мрачные закоулки воззвали к тьме, чтобы заставить людей прятаться под открытым небом, здания воспылали огнём, который подпитывался кровавым дождем. Все, что было маленьким и далёким, стало огромным и близким, всё насекомые, болячки, прыщи и другие человеческие язвы погрузили людей в мир гулливеровского гигантизма, где густые сальные выделения на коже лопались в брызгах гноя, оставляли после себя грязные рубцы.

Пришествие неизвестности вновь возродило понятия «свой» и «чужой», из-за чего, заглушая чувство страха, люди вонзили себе в спины флаги и вновь подняли клинки к небу. Но как только первый трепет был убит, приключилась новая напасть и существа, похожие на людей, которых невозможно было назвать людьми, повылазили из теней, расщелин в земле и рек крови. Они медленно подбирались к своим жертвам со спины, и заметить их можно было только краем глаза, а потому рассмотреть удавалось только в том случае, когда их длинные отростки уже прикасались к мягким складкам и ямочкам, словно изучая, насколько это может понравиться человеку.

Некогда ужасающие чудовища больше не вызывали страха. Их животные головы, слепленные на скорую руку, голубые человеческие глаза, их торчащие кости из-под клочков одежды, длинные ноги, выгибающиеся в разные стороны. Кровавые отростки заставляли сходить людей с ума и буквально пихать себе в глотки, пока их не вывернет на изнанку вместе со всем содержимым своего организма, дабы дать другим почувствовать запах и вкус кишок, печени, почек, при этом оставаясь в сознании и наблюдая за жадными до плоти знакомых лиц.

Таким же удовольствием стало раскалённое железо, которое прислоняли к языкам, глазам, половым органам и пихали в жопы людьми, что были так неудовлетворены в своей сексуальной жизни. Люди, чья невинность была ограждена страхами, отдавались любым вещам, напоминавшим им о вожделении, сок любви от этого потерял всю сладость, ибо гнилые палки и собачьи анусы --">