Екатерина Сокольская - Мой любимый демон (СИ)

Пролог. Роберт

С какого момента пошло всё под откос? С того вечера, когда я увидел её огромные глаза? Глаза наивного маленького оленёнка Бэмби. А может ещё раньше? Когда затыкал уши и зажмуривал глаза, будучи беззащитным ребёнком? Когда крики матери вырывали по кусочкам моё детское сердечко… Нет. Тогда я просто перестал верить в чудо, становясь озлобленным волчонком.

В то время всё было просто. Я считал себя монстром, способным легко отнять жизнь другого монстра. Карателем, пусть с чёрной душой, но сделавший самое правильное решение в своей жизни. Пусть поздно, но наказавший за смерть единственной женщины, любившей меня. И меня это устраивало. Другой жизни я не видел.

Сначала ежедневные побои и издевательства родного человека. Потом детский дом, похожий на тюрьму, где за место под солнцем нужно было сражаться каждый день. За этим последовала самая сладкая месть, за которую я, казалось, навсегда был вычеркнут из этого мира. Я был сам по себе, но в жалости и крепком плече не нуждался. Жизнь закалила меня.

Всё просто. Я — монстр, не заслуживающий и не ищущий понимания. Я это знал. Всё усложнилось тогда, когда я на миг решил, что могу быть счастлив. Что дыра в груди затягивается. Но это был лишь обман моей больной фантазии. Мой самый глупый промах…

Нет более свирепого хищника, чем тот, у кого забрали надежду. Кинули в пропасть отчаяния, доживать свой век в одиночку. Существовать, зная, что во всей вселенной больше не осталось человека, принимающего тебя таким, каков ты есть.

Наверное, моя история началась в тот злополучный октябрьский вечер, когда я решил расслабить уставшее тело и пропустить стаканчик чего-нибудь крепкого.

Бар на окраине Нового Орлеана всю ночь гостеприимно распахивал двери перед постоянными посетителями. Серая дождливая погода не располагала к пешим прогулкам. Самые везучие сидели дома со своими семьями. Поэтому людей было не так много. Приятный полумрак и дизайн прошлого века заставляли меня снова и снова возвращаться сюда. Будет жаль прощаться с этим местом, но моя работа здесь закончена.

Молчаливый бармен средних лет, не спрашивая, налил двойную порцию виски без льда. Какой лёд в такую погоду? Чёрное пальто промокло от моросящего дождя, который был похож на непогоду в моей душе. Осенью особо хотелось выбить кому-то мозги или же самому подставиться под пули. Сотни раз спрашивал себя, а в чём смысл такого существования? В очередной шлюхе, скачущей на мне за деньги? Или же ещё в одной заварушке, которая хоть ненадолго, но возвращала вкус жизни.

Я отпил глоток, вкуса которого почти не почувствовал. Под ногтями не отмылись следы крови того бедолаги… Я равнодушно посмотрел на руки. Когда для меня это стало нормой? Мне даже тридцати нет. Я тяжело вздохнул, стряхивая с влажных волос влагу.

Привыкший быть всегда на чеку, я ещё от двери заметил внимательный взгляд из-за одного из столиков. Хорошенькая малышка со светлыми волосами раздевала меня без рук.

Что ж. Посмотрим выдержишь ли ты мой взгляд. Я развернулся всем корпусом, давая ей возможность получше меня разглядеть. А посмотреть точно было на что. Красота моего тела была обратно пропорциональна уродливости души. Это, как сочный поджаристый стейк, оказавшийся на вкус горьким куском угля.

Я стал так же внимательно её разглядывать. Внешне она походила на очередную искательницу толстого кошелька. Я таких повидал немало. Красивое платье провокационно оголяло белоснежные ноги. Оно явно предназначалось не для простой прогулки. Я поднял равнодушный взгляд выше. Груди третьего размера вздымались из декольте при каждом вздохе. Аппетитная, но ничего такого, чего бы я не видел. Пухлые губки призывно приоткрыты. Из-за них выглядывал розовый язычок, которым она иногда их облизывала. Голубые глаза в окантовке пушистых ресниц без зазрения совести пробегали по мне, останавливаясь на лице. Хитрая лисица. Вот с кем я мог бы сравнить её.

Нет. Она не очередная шлюха на ночь. В ней что-то было не так. Я это чувствовал. Она не дрожала от страха или жажды денег. В её блестящих глазах читался азарт, нужда в адреналине. Может быть, она ощущала опасность, исходившую от меня, и летела, как бабочка на огонь, зная, что может сгореть. Зная, но завороженно приближавшаяся к своей погибели, потому что иного пути нет.

Сотни раз после этого вечера я прокручивал в голове все события и варианты, --">