Алиса Лунина - За пять минут до января

Алиса Лунина За пять минут до января

Часть 1 И все такие разные

Глава 1

Новый год — это прекрасное время для подведения итогов и отличный повод для радости, если, конечно, подбитые за год итоги вас впечатляют и радуют. Увы, в этот предновогодний вечер Олесе радоваться было нечему — неудачи в ассортименте просто преследовали ее в последний месяц. Начать с того, что в ноябре Олесю не взяли в спектакль, в котором она хотела играть, в начале декабря накрылась ее роль в сериале, а за пять дней до Нового года она рассталась со своим молодым человеком. Впрочем, последнее событие, в реестре жизненных неудач, отнюдь не воспринималось Олесей как главная неудача.

Сейчас самым важным был для нее кастинг, в очереди на который Олеся провела уже четыре часа; и если уж и с ним не повезет, ну тогда все — никакого не то что праздничного настроения, а вообще жизни не будет.

— Разве нормальные люди будут назначать кастинг на тридцатое декабря, когда все либо готовятся к встрече Нового года, либо его уже встречают? — фыркнула яркая блондинка в очереди.

Олеся кивнула, внутренне соглашаясь. Она бы тоже сейчас предпочла думать о празднике, а не о том, подойдет ли она в этот мюзикл. И все-таки подойдет или не подойдет?! Одна и та же мысль крутилась в голове дурной каруселью. Олеся оглядела собратьев по несчастью, то бишь конкурентов: лица у соискателей ролей в новом масштабном мюзикле были кислые и тревожные, и вся гигантская очередь, выходящая далеко за пределы телецентра, напоминала (общим выражением лица и витающим в воздухе настроением) очередь в кабинет стоматолога. Впрочем, лица тех, кто покидал зал, в котором шло прослушивание, были еще горестнее.

«Что ж такое там с ними делают?!» — испуганно ойкала блондинка, глядя на очередного несчастного, на челе которого ясно читалось: «Оставь надежду всяк сюда входящий!»

— Не возьмут, ясен пень, не возьмут! — в итоге констатировала блондинка. — Чо я сюда вообще приперлась?

Олеся промолчала, хотя тоже задавала себе такой вопрос.

— А ты на какую роль пробуешься? — поинтересовалась разговорчивая блондинка.

Олеся закашлялась и выдохнула:

— Снежинки!

Получилось, как будто каркнула ворона — хрипло и громко. Блондинка даже испуганно отшатнулась.

— Ты болеешь, что ли? — спросила она после долгой паузы.

— Болею, — чихнула Олеся.

Блондинистая барышня наморщила лоб:

— Ты в подтанцовку пробуешься?

— Нет, в вокал.

— Как же ты будешь петь с таким голосом? — ахнула блондинка.

— Не знаю, — едва не разрыдалась Олеся.

Действительно, как можно петь таким голосом, когда она говорить-то нормально не может? И попробуй убедить этих продюсеров в том, что еще несколько дней назад она пела так, что можно было заслушаться: с переливами, легко беря три октавы. Нет бы прослушивание отложить на неделю-другую, когда Олеся снова будет в голосе! Но кастинг, как поезд, проходил четко по расписанию, тут ждать не станут, кто не успел — тот опоздал. У Олеси даже возникла недобрая мысль: вот бы сейчас случилось что-нибудь этакое, что могло бы гарантированно отменить кастинг — например, нашелся бы какой-нибудь добрый волшебник или просто хороший человек, который бы позвонил куда надо и сообщил, что здание продюсерского центра… заминировано! И всем надо быстрее из него бежать, а кастинг провести после праздников; но эти опасные мысли шли вразрез с Олесиным воспитанием и совестью, а посему она смирилась с жестокой судьбой, тем более что было уже и поздно — девушка-ассистент выкрикнула ее фамилию: «Цветкова!»

И несчастная Олеся Цветкова на полусогнутых ногах поковыляла в зал. Увы, ей удалось спеть только первый куплет любимой песни. Когда она, превозмогая дикую боль в горле, заголосила, изо всех сил стараясь петь проникновенно, лицо главного продюсера исказилось, как от зубной боли.

Он взглянул на Олесю с какой-то брезгливостью и махнул рукой:

— Все понятно, достаточно.

«Ну что вам понятно? — Олеся укоризненно посмотрела на него. — Что вам может быть понятно? Что у меня температура тридцать восемь, но я все-таки притащилась на ваш кастинг, потому что он ох как важен для меня?! Или, может, вам ясно, что Сергей разбил мою жизнь, и мне теперь не то что петь о любви, а вообще слышать о ней тяжело?»

— А можно я допою до конца? — робко спросила --">