Ad Astra - Пока билось моё сердце

круг, в котором и сплелись их судьбы. И сердце её дрожало, стоило глазам найти строгий серый взгляд, и тело против воли тянулось в крепкие объятия, в которых хотелось уснуть. Мама ведь всегда говорила, что её дочь станет самой счастливой, и как же счастлива была она, когда в церквушке неподалеку принесла клятву в вечной верности.

— А что же…Зима за окном. Надень шаль, — вдруг сказала женщина, опуская дрожащую голову на взбитую подушку. Аида перевела взгляд на белые трепыхавшиеся занавески. За окном царствовала жаркое лето.

— Надену, надену, — ласково произнесла девушка, укрывая мать пледом и скрывая сильную горечь во рту. Недавно матушка перестала понимать, о чем она говорит, и часто предавалась воспоминаниям, которых на деле никогда не было. Она словно медленно отдалялась от этого мира, но Аделаида строго отгоняла от себя грустные мысли, веря в то, что однажды матушка поправится. Ей ведь всего тридцать шесть годов. Она не может оставить её так рано. Она ведь обещала…

— Почему у тебя такие темные глаза? — с удивлением спросила матушка прежде, чем провалиться в сон.

— Такие же, как у тебя, — с грустной улыбкой сказала Аида, медленно кивая, когда женщина, удовлетворенная ответом, глубоко вздохнула и заснула. Подавив в себе зевок, девушка закрыла ширму и вернулась к столу, на котором покоилось сшитое платье и обрезки лент. Владелица таверны неподалеку попросила изготовить наряд для своей дочери, и теперь, когда все было готово, Аделаида уложила платье в корзину, отправляясь на весёлые вечерние улицы.

Говорят, что в городах есть большие красивые фонари. В них огоньки загораются сами, стоит сумеркам бросить на землю тень. Говорят, что эти фонари совсем не греют, что они, как зимнее далекое солнце, забывшее о тепле на долгие месяцы. В деревнях нет фонарей. Пыльные дорожки освещают костры да окошки уютных низеньких домов, и теплее этого света лишь пыхтящая в холод печка. Аида знала здесь каждый уголок, каждую лавку, и эта обыденность ни капли не давила на её пылкое сердце. Ничего бы не променяла она на свой дом, в котором она счастлива. В котором у неё есть всё, чего так желала ей мама.

— Куда идешь, красавица? — бойко окликнул её старый рыбак, что перевалившись через забор, жевал сухими губами сорванную травинку. Рядом с ним с криками и руганью выбрасывали карты подвыпившие гончары.

— К Урии, — улыбнувшись, ответила Аида.

— У неё в таверне, говорят, бард из города сейчас. И лютня у него дорогая какая-то. Ты погляди, — подмигнул он, и девушка не сдержала смех. Весёлый народ — рыбаки. Как будто деревенская речушка им силу свою отдает, охлаждая сунутые в неё поутру ноги. Однако же, прав старик. Не часто барды деревни жалуют, а их песни и сказания трогают за самую душу. Грех упустить такое! Раз уж она все равно идет к Урии, так почему бы и не остаться там подольше?

— Эй, Аида, лучик, платье порвалось сильно, — послышался громкий голосок пухлой женщины, что вместе с мужем пекла хлеб и продавала его по вечерам, — занесу я тебе его завтра, хорошо?

— Хорошо, — кивнула девушка, — буду ждать.

Словно одна большая семья. Подходя к таверне, Аида ни на минуту не оставалась в тишине, постоянно то отвечая на чьи-то вопросы, то задавая их сама. Любит деревенский люд посплетничать, но да разве можно его винить? Здесь ничего не происходит, жизнь течет плавно и едва искрясь, как тихая речушка, в которой водятся маленькие, но красивые рыбки. И нет места спокойнее, где бы душа отдыхала от суеты. Навряд ли бы покинула она эту деревню ради города, в котором натянувшие на лица маски люди никогда не спросят о твоих делах и никогда не протянут руку, окажись ты в беде.

Остановившись у таверны, Аида удивилась целому столпотворению. Даже снаружи толпились люди, всовывая в окна свои головы, а уж внутри так и вовсе было не протиснуться. Так и осталась девушка стоять во дворе, да перебирать пальцами тонкие ручки корзинки. Видимо, не послушать ей сегодня струн лютни. Как всегда говорила матушка, судьба уводит тебя от места, и что ни делается, то к лучшему. Придется повременить с платьем и занести его завтра, заодно и расскажет хозяйка о барде. Как только Аида повернулась спиной к таверне и направилась в сторону кузницы, её окликнул женский голос, и девушка обернулась. Там, высовываясь из набитых селянами дверей, махала рукой Урия, подзывая к себе.

Аида и сама не ожидала, что так обрадуется. Бойко протиснувшись внутрь --">