(Son Golifreya) - Вересковое море (СИ)

насладиться ночами вместе. Целая жизнь.

Последние свечи погасли от легкого сквозняка. Комната погрузилась в полумрак, освещаемая лишь полной луной из окна. В этом серебряном свете из окна, Тео вытащил пальцы из уже достаточно подготовленного Лиама. Он для удобства перекинул его ногу через плечо и в легком и непринужденном жесте поцеловал щиколотку. Казалось, такая простая вещь, по сравнению с растягиванием, а подросток пуще прежнего залился румянцем. Тео застыл, смотря на эту умиляющую картину, а потом, будто очнувшись ото сна, посмотрел вниз.

Тео приставил головку и слегка надавил, почти без проблем погружаясь в тесное пространство. Жар понемногу поглощал ствол парня и забирал последние остатки разума. Он смотрел вперед и видел перед собой лишь голубые глаза, которые приняли сапфировый оттенок в тусклом свете. Тео вошел до упора и застонал вместе с Лиамом. Он начал двигаться размашисто и плавно, выходя почти до конца и снова погружаясь.

Подросток сжал до боли простыни в своих пальцах, когда Тео попал в заветную точку. И если Лиам думал, что чувствовал разряд молнии ранее, то сейчас забрал свои слова обратно. Его тело затрясло, он принялся глубоко дышать и насаживаться на член парня, пытаясь снова испытать наслаждение. Тео, заметив это, закинул вторую ногу Лиама на плечо и наклонился вперед, изменяя угол.

Лиам не знал, сколько они уже занимаются этим. Каждая секунда будто стала дольше из-за всей гаммы ощущений. Тео запрещал касаться его собственного члена, поэтому подросток боялся вырубиться от нетерпения и невозможности разрядки. В этой сладкой неге он широко открыл глаза, будто пораженный стрелой в самое сердце, и Тео дотронулся до него. Много движений не потребовалось. Лиам сжал зубы и пошло застонал, выгибаясь дугой навстречу капитану, чувствуя разливающееся тепло внутри.

Тео решил не выдумывать ничего нового, а просто упал на Лиама, слегка придавив парня. Дышать было нечем, но капитана это, видимо, ни капли не смущало. Подросток попытался забарахтаться и спихнуть его набок, но смог сдвинуть тело лишь на дюйм. Только услышав недовольное мычание, Тео отполз в сторону. Лиам поспешил вытереть их животы одним из брошенных рядом покрывал. Только подросток хотел подняться, как его припечатали назад к подушке.

— Тео, пусти. Я должен попросить кого-то дать мне хоть немного воды, — парень с трудом, но все же вырвался из цепкого захвата. Он пробежался быстрым взглядом по обнаженному капитану и глубоко задышал. Хоть картины рисуй.

— Коротышка, уже ночь. Дай людям поспать, — Тео перевернулся на левый бок, упираясь спиной в стену и совсем не прикрываясь. — Никак не потерпит до завтра?

— Мог бы и вытащить, — без доли смущения говорит Лиам, отчего у Тео широко раскрываются глаза. — Ты опять пьяный? Ты решаешься на новый шаг только под алкоголем?

— Просто боюсь, что ты откажешь мне, — Тео лукаво ухмыльнулся, — притупляю страх.

— Дурак что-ли? — фыркнул Лиам.

— Только если безумен, — и Лиам встал и странной походкой, которая очень развеселила Тео, пошел, натянул штаны. Лиам чувствовал, как по бедру вот-вот потечет сперма, надо спешить хотя бы до уборной. Типа уборной. Он почти доковылял до двери, как услышал: — Безумен от любви.

Лиам посмотрел в по-дьявольски быстро прояснившиеся глаза Тео и легонько кивнул, соглашаясь.

***

— Я не могу поверить.

Парни после часовой прогулки по горе наконец-то добрались до нужного места. Тео в процессе исследования местности нечаянно вышел на эту поляну и просто не мог не показать Лиаму и дать затоптать её лошадям. И это стоило того. Теперь подросток светился не хуже солнца и не мог сдвинуться с места.

На несколько километров вперед было бесконечное поле вереска. И не того обычного для них, желтого, а светло-голубого. Небо несравнимо контрастировало на фоне, сливаясь в единое с землей на горизонте. Тео прекрасно понимал, что это место должно впечатлить Лиама. Он смотрел на его неподвижный затылок и не хотел рушить момент. Мгновение, которое застынет перед его глазами до конца жизни.

— Невероятно, — только и сказал Лиам. Он повернул свою голову на Тео и посмотрел тому, казалось, сразу в душу. Его собственные радужки по-странному блестели и неметафорично

--">