Alexandrine Younger - Небо в огне (СИ)

шумном празднике Томки и Фила. Расстояния губили любовь, а Лизе надоело бояться вчерашнего дня!

Почти через триста дней все встретятся на свадьбе Космоса и Лизы, а избирательный объектив фотоаппарата Софки успеет уловить, как влюбленные выпускают в небо двух белых голубей под всеобщий радостный галдеж.

И вот муж и жена уже танцуют в бирюзовой зале ресторана «Прага», не думая о том, что ими любуются. Они еле слышно переговаривались, считая минуты, когда наконец-то останутся наедине, а умиротворенные Ёлка и Юрий Ростиславович гордо чокались, признавая, что дети сделали правильный выбор.

Друзья соревнуются в красивых пожеланиях, не догадываясь, что юношеская дружная компания, окончательно сложившаяся к весне восемьдесят девятого года, считает последние беззаботные праздники. Такое не повторяется, и не только расставание Вити и Софы послужило толчком к тому, что все разделились, как по взмаху крыла, выбирая приоритетом разные ценности. Дружба никуда не уходила, просто стала иной. Повзрослела? Сказать сложно. Эмоции все ещё владеют рассудком, а жизнь не спешила разбрасывать всех окончательно.

Проходит ещё девять месяцев, и ряд фотографий пополнит снимок молодых родителей, стоящих у крыльца роддома на проспекте Калинина. Ариадна пряталась от осени на руках отца, закутанная в теплый розовый конверт, а Лиза удерживала в ладонях охапку душистых роз, сильно контрастирующих с октябрьскими непогодами. В тот день ничто не могло испортить настроения Космоса, и оно резвее воспарило над серой действительностью, стоило впервые вернуться домой втроём.

За окнами творилась история, но кто мог задуматься об этом? Пусть и приготовились дышать неразгаданным воздухом свободы. Неосознанно, как по тайному знаку.

Семнадцатое октября девяносто второго, семнадцатое октября девяносто третьего… Первые большие праздники Ариадны. В год она улыбчивый ребенок с пухлыми щеками, который охотно шёл ко всем на руки. На следующий день рождения ребенка Космосу и Лизе всерьёз кажется, что Арька стала совсем взрослой.

Девочка степенно вырисовывает неровные линии на альбомных листах, осторожно ойкая, когда пачкает фломастерами пальцы, и протягивает матери щётку для волос, видя, что аккуратный хвостик на её затылке съезжает набок. Аря запоминает всё больше слов, которыми безустанно бросается, особенно когда играет с разноцветными кубиками. И на семейной фотографии она держит за руки и маму, и папу. Тепличный и привязанный к родителям ребенок, которого очень любят.

Космосу нравится наблюдать, как Арюшка бежит к нему навстречу, покинув своё царство игрушек. Лиза просит дочку дать папе немного перевести дух, но Арька по-своему щебечет родителям, что они не успели посмотреть её новые игрушки. Космос ловит себя на мысли, что только они с Лизой понимают этот милый говорок, но их это нисколько не удручает. Аря мчит в детскую комнату, односложно прокричав, что потеряла плюшевого зайца («Ба-а-агз!»), а через час, свернувшись калачиком под одеялом, умиротворенно засыпает.

Космос и Лиза имеют долгожданный шанс остаться наедине, разделив полночные мгновения на двоих. В спальне приглушённо горит светильник, который не даёт расстаться с прожитым днём бесповоротно. Скоро они вернутся в суматоху понедельников, капризную и своенравную, от которой сбежали на короткие часы. Будут бросать трубки, отговариваясь нехваткой времени, опаздывать и уставать. Но не ночью, когда приятный полумрак владеет существом, давая насладиться волшебством момента.

Космос не помнит, как называлась эта расслабленность в книгах. Чтобы было невозможно оторваться и расцепить жадные ладони. Только целовать, приникать теснее. Лиза не теряется в догадках, прячась в близость родного мужского тела и облако приятного сигаретного дыма, как в кокон. Его объятия — её дом. И нужно ли об этом размышлять? У Космоса очень теплые и трепетные руки, а губы заставляют потерять реальность, нежно касаясь шеи. Лиза напрочь стёрла момент, когда их дружба переросла в неотвратимую любовь. Она не помнит иного.

В синеве любимых глаз захотелось окончательно пропасть. Навсегда и насовсем. Без спасательного круга. Тонуть в алмазных омутах. Обоюдно.

Это риск? Риск! Они знали, что всё могло быть иначе. Устроенный мир мог дышать обманчивым

--">