Екатерина Н Севастьянова - Доверься демону. Любовь инкуба

Екатерина Севастьянова Доверься демону. Любовь инкуба

ГЛАВА 1

Ринар Марш.

У меня нет когтей и рогов,

и совсем не видно хвоста.

Я не сын чертей или богов,

я могу касаться креста.

Это странно —

но я вампир,

никогда не вкушавший кровь.

С первых дней, как родился мир,

чтобы выжить, я ем любовь…

Игнац Деннер.

Тьма и голод.

Пожалуй, это две неизменные составляющие моей жизни, которые постоянно чередуются, заменяя друг друга или просто сливаясь воедино. Обычно — тьма диктует свои условия, подстрекая к неудержимому голоду, а голод в свою очередь заставляет наслаждаться тьмой, даже если она пожирает изнутри, убивая ту небольшую долю человечности, которую может воспитать в себе тысячелетний демон. Но в целом это довольно простой механизм жизни для каждого инкуба — достаточно периодически получать энергию от людей, чтобы не обращать внимания на пожирающий голод. Другое дело, когда ты отказываешься питаться людьми, а твоя мирна — безответственная ошибка человечества.

Я раздраженно захлопнул багажник машины.

— Мне нужна неделя.

— Весь дом в твоем полном распоряжении, — в телефонной трубке послышался недовольный голос Лукаса. — Можешь хоть там поселиться, только зверюшек моих не забывай кормить.

Я взбежал по лестнице, открывая двери резиденции.

— Ты хотел сказать людей?

Лукас фыркнул:

— Называй их как хочешь, но кормить не забывай. Особенно сейчас, когда родились щенята…

— Это не щенята, Лукас, — зарычал я, на ходу скидывая с себя плащ. — Это дети. Человеческие дети.

— Ну я так и сказал, — рассмеялся он, — человеческие щенята.

Меня передернуло от его смеха.

Сбросив вызов, я прошелся по дому, пытаясь найти свою управляющую. Но, видимо, такая мелочь, как приезд хозяина, в этом доме не считалась за уважительную причину спуститься в холл.

— Черт! — от подступившей волны раздражения я закричал, до треска сжав в руке телефон. — Шанни!

Тьма захлестнула моментально. Поборов в себе желание кого-нибудь придушить или на худой конец — съесть, я рухнул в кресло, рассматривая испуганную служанку, сбегающую ко мне по лестнице.

И это была не Шанни.

— Где Шанни? — спросил я, окидывая молодую девчонку голодным взглядом.

Она вздрогнула и, остановившись у подножия лестницы, опасливо на меня покосилась.

— Вы сегодня все сговорились? — огрызнулся я, когда она, заметив мое лицо и полностью проступившие вены, свидетельствующие о последней стадии голода, нервно отступила назад и, споткнувшись о ступеньку, грохнулась на задницу. — Прелесть! — я поджал губы, наблюдая как это недоразумение, по ошибке попавшее ко мне на работу, пытается подняться на ноги. — Просто прелесть!

— Мистер Марш? — девушка, которую вроде как звали Идели, наконец обрела дар речи. — Мы не ждали вас сегодня…

Мои брови медленно поползли вверх.

— Я что, сейчас ослышался? — служанка побледнела ещё сильнее. — С какого это момента моей жизни — хозяина резиденции не ждут в его собственной резиденции?

Девушка в немом исступлении сглотнула, а я с разочарованным вздохом лишний раз убедился, что пора заканчивать набирать на работу людей. Толку от них меньше, чем от собак.

— Вас не было неделю… — попыталась оправдаться она, — поэтому мы и сегодня вас не ожидали…

Я выдавил из себя нечто похожее на улыбку и, судя по эмоциям, отразившимся на лице девушки, я подумал, что она сейчас схватится за сердце и снова грохнется на пол, только на этот раз — навсегда.

К счастью, этого не произошло, и уже в следующую секунду я увидел Шанни, которая второпях завязывала на себе передник.

— Надо же! — я развел руками. — Кто почтил меня своим присутствием? Я не помешал тебе, Шанни, дорогая?

— Мистер Марш? — она поклонилась, незаметно оттолкнув Идели назад, недвусмысленно намекая той уйти. — Простите, я не знала, что вы приедете.

— Я это уже слышал, — повернувшись к Идели, я устало проследил, как новенькая служанка, обрадовавшись внезапной подмоге, юркнула под лестницу, скрываясь в темноте служебного коридора.

Бессмысленная служанка, от которой придется избавиться.

Вздохнув, я выжидающе уставился на Шанни, пытаясь вернуть своей внешности немного человечности. Не получилось. Голод был настолько силен, что уже просто не позволял принять обычный человеческий --">