Мария Томилова - Призраки прошлого

Глава 1. Бранндон о’Майли

Дерр Истерроса не изменял тяги к аскетизму — простые стены, обитые деревянными панелями, протертые, исшарканные от времени красные дорожки. Никаких военных трофеев, портретов, позолоты или растений в горшках — все это и тому подобное казалось ему излишней роскошью. Единственное к чему дерр склонялся — это пространство. Помещения дворцов и домов, к которых он предпочитал находиться как правило являлись просторными, с высокими сводчатыми потолками и большими окнами во всю стену, а еще ему нравились зеркала, пожалуй, они и составляли единственное украшение незамысловатого на вид интерьера.

Помещения дворцов и домов, к которых он предпочитал находиться как правило являлись просторными, с высокими сводчатыми потолками и большими окнами во всю стену, а еще ему нравились зеркала, пожалуй, они и составляли единственное украшение незамыс…

Остановившись у нужной двери, кивнул охране и проследовал в приемную. Это была первая аудиенция, предоставленная отцом за истекший год после плена и ранения, когда я принял клинок в сердце. Обычно раны на теле заживали поразительно быстро, возможно, благодаря молодости и крови матери, полнородной дарийке. Но эта оказалась слишком глубока и серьёзна, как потом сказал лекарь — целитель, еще дюйм, и она бы достигла критической отметки, коснувшись самой аорты. Я даже не успел побриться, и был буквально вырван из тёплой постели, как только нарочный доставил депешу из императорской канцелярии.

Секретарь отца, явно желая подбодрить, нервно улыбнулся и поспешно шепнул вполголоса.

— Наш дерр сегодня в хорошем настроении, Бран.

Надо же, иллюзия покоя, которая была весьма обманчива. Или эта хлипкая надежда подкинута умышленно, чтобы ввести в намеренное заблуждение ничего не подозревающую жертву? Расслабиться в присутствии дерра Истерроса мог только сумасшедший, к коим я себя, несмотря не все пережитое, пока не причислял.

Две высокие, тяжелые деревянные створки распахнулись, и я увидел императора, сидящего за столом и о чем — то тихо беседующего с советником Бейли, печально известным Палачом империи. Пройдя вперед ровно на десять шагов, остановился в пару футов от пустого дивана в совершенно пустом углу зала. Присесть здесь никогда не предлагали. По крайней мере мне.

— Зачем призвали, мой дерр? — сорвалось с моих уст и я не узнал свой голос. Казалось, сама атмосфера давила своей не подъёмной тяжестью на широкие от природы плечи, какая — то невидимая аура власти душила и без того истерзанную грудь, обволакивала цепким ледяным зажимом спазмированное горло.

Отец медленно поднялся и двинулся навстречу, скользнув сквозь меня бесцветным взглядом пустых глаз, давая понять, что я — ноль, абсолютное ничто, наподобие ковра под его до блеска начищенными сапогами. Каждый раз он что — то искал во мне, но не находил, и каждый раз я видел одно и тоже — едва уловимый проблеск интереса и неминуемое разочарование… Но это уже не выбивало воздух из моих легких, как раньше — привык.

Ответом стала затянувшаяся звенящая тишина мрачного простора полупустого кабинета. Приглашённые сюда не могли НИ — ЧЕ — ГО, лишь молчать, сходить с ума от неизвестности и ждать, когда же великий дерр соизволит нарушить изматывающую паузу, донося некий смысл до помутненного липким ужасом сознания жертвы.

— Поговорить о тебе и о твоей слабости к валлийской шлюхе. О чем ты думал, когда связался с ней? Хотел наплодить себе же подобных ублюдков?