Ирина Гранина - Корона для Темной Госпожи.Часть первая (СИ)

Гранина Ирина. Корона для Темной Госпожи. Часть первая

Пролог

Госпожа Исса ин’Дит стремительно шла по коридорам древнего замка, почти срываясь на бег, недостойный мага ее уровня. Полученное известие заставило изменить своему широко известному хладнокровию и почти потерять выдержку.

Торопливый перестук каблучков терялся в толщине каменных стен, поглощался ими, словно замок опасался отвлекать госпожу, погруженную в свои думы. Черный плащ сливался с царящей вокруг тьмой, и лишь бледное лицо женщины, забывшей накинуть капюшон, выдавало ее передвижения.

С каждым шагом коридор вел все ниже, в недра земли, пока не вывел госпожу к дверям, обитым тяжелыми железными листами. Настолько тяжелыми, что без магии их не мог сдвинуть ни один дроу.

Глубоко вздохнув, чтобы утихомирить судорожно бьющееся сердце, Исса приложила ладонь к могильно-холодной двери и прошептала слова ключа. Яркий зеленый всполох превратил дверь в прозрачное стекло, и женщина на миг замерла, рассматривая запертого в секретной темнице.

Сердце кольнуло тупой иглой боли, что она так и не смогла вытравить за прошедшие годы. Ильнар. Ее темный свет, ее темное пламя души. Все также хорош, мерзавец, как и ранее. Даже несколько месяцев в темнице ничуть не изменили его, не притушили ни непокорства, ни пламени, и не убавили красоты.

Миг слабости. Простой женской слабости, которой она не должна быть подвержена. От которой она должна была давно избавиться и избавилась. Как полагали все окружающие. Сколько же Исса себе ее не позволяла, отгораживаясь ледяной стеной от всего, полностью соответствуя своему имени. Исса. Ледяная. Чей лед не смогло растопить даже тот, кого она считала пламенем своей души.

Женщина сжала губы, возвращая на лицо маску беспристрастности, и шагнула сквозь прозрачную поверхность. Еще один миг. Миг, когда еще можно изменить свое решение, пока волны расходятся по двери, возвращая ей твердость, превращая в железо и камень, намертво сливающийся с камнем пещеры.

Ильнар эр’Дит даже не повернулся к вошедшей, и Исса на миг почувствовала себя глупой девчонкой, без спросу ворвавшейся в кабинет отца.

Миг. Еще один миг слабости.

Каждый такой миг бережно собирался, почти лелеялся, взращивался до памятного воспоминания, добавлял еще одну каплю в чашу ненависти и выливался в твердое убеждение: она не простит.

— Говори, — твердость не изменила ни взгляду, ни голосу, но Иссу это уже не радовало. Пять лет назад она бы втихую гордилась собой, но не сейчас.

Ильнар поднял голову. Чернота непроницаемого взгляда встретилась с таким же темным бесстрастным, безучастным взглядом. Одинаковый, чуть раскосый разрез глаз, одинаковая чернота, что могла бы поспорить с Бездной, один и тот же рисунок скул. Они были похожи как брат и сестра, но были Госпожой и ее вассалом.

— Началось?

Вопрос Ильнара не требовал ответа, и Исса не шелохнулась, пряча напряженно переплетенные пальцы под широкими руками плаща и продолжая смотреть на пленника в ожидании продолжения.

— Теперь ты меня отпустишь?

— Да, — выдавила Исса, и голос прозвучал неожиданно хрипло, точно клекот ворона, предвещающего несчастье.

Мужчина испытующе всмотрелся в бесстрастное лицо и, спохватившись, уставился на пол. Но не под ноги, а в сторону, на блестящую дорожку, оставленную поколениями живущих в пещерах слизней. Эти дорожки вот уже несколько месяцев являлись единственным светом, что он видел. Кроме осветительных шаров, что приносили стражи, приносящие еду и забирающие шары с собой. Однако благодаря этим кратким визитам зрение воина не окончательно отвыкло от яркого света.

Без шара приходила только она, Исса. Всегда под покровом темноты, всегда закутанная в темный плащ, точно могла спрятаться под ним от всевидящего ока Совета Матерей.

— Послезавтра. На рассвете.

Исса еще больше побледнела, хотя казалось, что подобное просто невозможно, и пробормотала:

— Меньше двух суток…

Ильнар попытался усмехнулся, но лишь скривился в горькой усмешке:

— Да, моя госпожа.

— Не называй меня так, предатель! — яростно прошипела Исса, впиваясь ногтями в собственные ладони, не зная, как еще избавиться от боли и отчаяния, куда или на кого их излить, чтобы стало хоть капельку легче.

В этот раз усмешка у мужчины вышла на славу. Как и прямой взгляд, граничащий с --">