Марина Валерьевна Кравцова - Девушка и Ворон

Впрочем, я поговорю с ней. Однако… Сдается мне, что-то долго мы едем. — Измайлов бросил взгляд в окно экипажа. — Эй… — крикнул он извозчику. — Пьян ты, что ли? Куда ты нас завез? Поворачивай назад.

Но в ответ извозчик остановил лошадей. Предчувствуя недоброе и сдерживаясь, чтобы не выдать ругательство, да покрепче, Алексей Никитич открыл дверцу и поспешил выбраться наружу. Под каблуками хрустнула мерзлая грязь. Впереди — овраг, деревья обступают… Лебяжья роща?!

— Ты что это, — начал Измайлов — и осекся. На него смотрела не ожидаемо пьяная рожа извозчика, а залитая лунным светом медвежья морда. Алексей Никитич и слова не успел вымолвить, как за его спиной раздался волчий вой. Он резко обернулся, сжимая в руках трость — единственное свое оружие. Миша, не выходя из кареты, выстрелил, на что тут же откликнулся один из волков жутким воем… неожиданно переходящим в человеческий стон. Второй волк прыгнул на Сокольского — но упал замертво, сраженный наповал выстрелом со спины. Когда дым развеялся, Миша увидел вместо зверей два мертвых человеческих тела — и потерял сознание. Алексей Никитич, стиснув трость так, что пальцам стало больно, сам едва удерживаясь на краю реальности, смотрел как слезший с козел медведь медленно идет на Федора Воронова, невесть откуда появившегося. Тот спокойно достал из-под плаща второй пистолет и наставил на зверя.

Медленно, шаг за шагом продвигаясь на задних лапах, наступал медведь на неподвижную фигуру в черном плаще. Федор ждал, рука его с пистолетом не дрогнула ни разу. Наконец зверь остановился.

— Прекращай, Шатун, — сказал Воронов негромко. — Не выгорело ваше дело.

Медведь еще постоял немного, чуть раскачиваясь, а потом воздух вокруг него сгустился, заколебался, и он обернулся бородатым крепким детиной в овчинном тулупе. Лицо неопределенного возраста было суровым и не лишенным своеобразной привлекательности.

— Вот и правду люди говорят — встретить ворона не к добру. — Он сплюнул. — Чего не дал попировать? Сегодня наша ночь.

— Так сошлось, не повезло вам, — не повышая голоса, ответил Федор, опуская пистолет. — Не захотелось вот мне, чтобы вы этих господ трогали.

— Не слишком ли много берешь на себя, Черный Ворон? Ребят вон порешили…

— Уж по этим-то бродягам никто плакать не станет. Ступай-ка отсюда подальше, Шатун. Я так хочу.

Тот перевел тяжелый взгляд на Измайлова, застывшего у кареты, и Алексей Никитич невольно поежился. Но Шатун развернулся и не оглядываясь пошел прочь, вглубь Лебяжьей рощи, огибая овраг.

Воронов убрал пистолеты под плащ. Потом, обращаясь к Измайлову и уже пришедшему в себя Сокольскому, вздохнул:

— Вот поди ж ты, распоясались, нечисть. Сладу с ними нет.

— Что это значит, Федор Иванович? — Миша не узнал своего голоса, прозвучавшего сдавленно и хрипло.

— Да то и значит, что первая черная ночь в году. Вам бы, господа, слушать бабушкины сказки да сидеть бы дома в такое время…

— А вы-то как ко всему этому причастны? — спросил Измайлов. — Как вы вообще здесь оказались? Не вижу ни лошади, ни экипажа…

— Не стоило мне тут быть? — спросил с улыбкой Воронов.

— Нет, я… — Алексей Дмитриевич почувствовал себя неловко. — Позвольте вас поблагодарить, Федор Иванович.

— Не стоит. Кстати, Сокольский… — Федор кивком головы указал на трупы. — По выстрелу мы с вами уже сделали, может, довольствуемся этим? Я, право, уже и думать забыл о том, что там на вечере было…

Миша промолчал. Сказать в ответ «нет» он просто не смог. И за это возненавидел Воронова еще сильнее.

Глава 4. После бала

Графиня Зинаида Сергеевна Загорская не выходила из своих покоев. В красном кружевном пеньюаре и мягких домашних туфельках, она то слонялась по просторной, роскошно обставленной в лиловых тонах спальне, то опускалась в мягкое кресло, о чем-то невесело размышляя.

Хорошо еще, что можно было не лгать, желая одиночества, не ссылаться на головную боль. Молодая вдова жила одна и была рада тому, что сама себе хозяйка. Хотя недостатка в женихах у красивой великосветской женщины не было, но отказы от выгодных партий следовали один за другим. Говорили, что «прекрасная Зинаида», больше всего на свете ценит свободу. А потом уже называли и другую причину…

В Москве в то время проживала великая княгиня Вера Павловна, близкая родственница царя, к ней приехал погостить из Петербурга сын, юный великий князь Александр --">