Anastasia Green - Любовь на бис (СИ)

потерять лицо, но сдержанная маска уже трещит по швам. Ей страшно, чёрт возьми. Страшно до дрожи в коленях, до сжавшегося горла, но она выдавливает из себя улыбки, тщетно надеясь, что Джим ничего не заметил.

— Я люблю работать с правильными людьми. И вы кажетесь мне подходящей кандидатурой.

Самое благоразумное — отдёрнуть руку, извиниться и ускользнуть, только вот теперь пальцы Джима сжимают её с такой настойчивостью, что Венди понимает: вырваться никак.

— С чего вы взяли? — она дёргает рукой, но ничего не выходит. Паника клокочущей волной подступает к горлу. — Отпустите меня. Здесь охрана, и она…

— О, как я мог забыть, — Джим скалится. Но не злобно, а весело так, непринуждённо. Будто задумал шалость. — Знаете, что сейчас видит ваша драгоценная охрана?

Прикосновение горячих пальцев — и перед глазами Венди проносится картинка: они сидят за одним столом, улыбаются и, кажется, флиртуют. Рядышком стоит неизменная бутылка шампанского. Чертового шампанского.

— Ничего не напоминает? — Джим отстраняется так же быстро, как и захватывал Венди в свой плен. Откидывается на стуле и с непринуждённой усмешкой накручивает кудрявую прядь на палец. До Венди доходит. И она внезапно переходит на ты.

— Ты — как я. Не тот нарцисс, а ты.

— Долго же до тебя доходило, принцесса, — фыркает Джим. — О, и тот мальчишка-фотограф, подбивающий к тебе клинья, — это тоже был я. Надо же изучить противника. Вернее, — он наклоняется впёрёд, заговорщически усмехнувшись, — союзника.

Венди вспыхивает. В смысле — союзника? Она работает одна, и… Возмущение пенится в крови, Венди сжимает край стола, отчего по нему идут весьма натуральные трещины. Джим хлопает в ладоши, улыбаясь, как ребёнок.

— Бинго! Ты невероятно сильна, Венди. Но… понимаешь, слишком порывистая, слишком резкая… И не говори, что это не так, — Джим бросает на метнувшуюся было к сахарнице Венди предупреждающий взгляд. — Никогда не думала, почему именно шампанское усиливает твои способности? Ты сама, как оно. А я, — он горделиво приподнимает бокал, — настоящий коньяк. Опыта побольше будет, пусть по мне и не скажешь. Так вот, — Джим придвигается к Венди так резко, то она даже возмутиться забывает, — почему бы нам не поработать вместе? Хоть чуток.

— Я. Не. Имею. Дела. С обманщиками, — Венди передёргивает, а Джим только смеётся.

— Давай так. Любой хороший артист склонен к компромиссам. Он умеет договариваться. Думал, ты такая же. Знаешь, я видел твои желания, пока ты пыталась рассмотреть мои. Частичку разглядеть удалось — и твои собственные, и чужие. И всё так банально, так скучно, что…

Договорить он не успевает. Руку мгновенно оплетает лента из платья Венди и принимается шипеть, как змея.

— Это у меня-то всё шаблонное, у меня? — у Венди дыхание сбивается на свист от негодования. Все жалкие годы труда, обучения и тренировок вычеркнуты одним нахалом, разбившем её планы. — Змею ты тоже такой считаешь, а?

Джим медленно, с издёвкой, выгибает бровь.

— Ну, так покажи…

Он красноречиво обводит взглядом зал, и Венди всё понимает без слов.

The bell that rings inside your mind,

Звоночек, что звонит у тебя в голове,

Is challenging the doors of time,

Бросает вызов дверям времени,

It’s a kind of magic,

Это такое волшебство,

A little bit of magic

Немного волшебства,

Give it to me.

Покажи его мне.

Губы растягиваются в торжествующую улыбку. В крови бурлит адреналин, закипает, подобно лаве, поднимается из жерла вулкана, лопается пузырьками шампанского. О, она его не разочарует. Гордость — самый любимый из грехов не только у Аль Пачино.

Венди нарочито медленно поднимается из-за стола, скользит рукой вдоль тела, сбрасывая ненужную накидку — та с шелестом падает на пол. Щелчок пальцами — и свет мигает, остаётся лишь несколько ярких лампочек в середине. Интимный полумрак. Она неожиданно осознаёт, что оставила интимный полумрак именно наедине с ним. С Джимом. Да что там «с ним» — для него.

Ладонь легко поддевает ткань платья, оно покрывается мелкими

--">