Даяна Морган - Гранат и Омела (СИ)

Гранат и Омела

Глава 1

— На что ты готов ради веры, мой мальчик? — Падре смотрел на него с выражением благоговения, сквозь которое прорвалось плохо скрываемое нетерпение. — Дамиан, в чем дело?

Он почувствовал, как у него защипало в глазах, как горячий щекочущий на морозе след протянулся по щеке. Что-то капнуло ему на ладонь.

— На все, Падре, — ответил Дамиан, борясь с дрожащими замерзшими губами и окоченевшими пальцами.

Он с трудом разжал их и бросил факел в очистительный костер своей матери.

* * *

Мороз ужалил его заслезившиеся глаза, а ветер наградил несколькими ледяными пощечинами. Лошадь под Дамианом переступила с ноги на ногу, и он моргнул, вернувшись мыслями к настоящему и замешкался, разглядывая суматоху: черные рясы мелькали по фоне первого снега, зажженные факелы шипели и плевались огненными искрами, запряженные кони всхрапывали, тяжелые цепи гремели, металлическая клетка лязгнула, словно заскулившая собака, получившая хорошую трепку.

Спешившись, Дамиан передал повод в руки подбежавшего щуплого конюшего мальчика и оглянулся в поисках старосты деревни. Того как раз выволокли из дальней хижины — вырывающегося и бранившегося на всю улицу. Домашний халат распахнулся, обнажив волосатое пузо и скукожившийся от холода отросток. Босые ноги раскраснелись, оставляя на снегу длинные полосы следов: будто свинью на убой тащили.

— Отпустите, лилитские псы! — верещал он угрожающе, брызгая слюной. — Куда вы меня ведете⁈

Деревня всполошилась: из дверных проемов повысыпали дети, за ними стали высовываться из окон мамаши в ночных чепчиках. Когда старосту дотащили до Дамиана и швырнули ему в ноги, деревенское мужичье продрало глаза от вечерних попоек и сгрудилось кольцом вокруг незваных гостей.

— Да вы знаете, кто я такой⁈ — староста попытался гордо встать, но тяжелый сапог конвоира двинул его в спину, и жирдяй снова завалился в снег.

— Разумеется, я знаю. — Дамиан завел руки назад, подражая беспристрастной позе своего наставника, и продолжил. — Неужели вы думаете, что мы имеем привычку вытаскивать из постелей шлюх всех без разбора?

— Да как вы смеете! — взревел староста. — Вы меня с кем-то спутали! Я чту законы Князя мира сего! Вы, храмовники, совсем из ума выжили!

Дамиану даже не пришлось открывать рта — сапог стража вновь прилетел ровнехонько по печени. Староста взвизгнул и скрючился, обнимая себя руками. Из его рта вырывалось сердитое шипение. Дамиан обвел взглядом деревенских жителей. Мужики, кто с похмелья, кто — пьяные вдрызг, нахохлились, точно индюки, хмурились и зажимали кулаки. Он с легкостью читал по их лицам: старост по обыкновению не жалуют, но своих в обиду пришлым не дают. Коли набедокурил — так и пусть ответ держит перед своими. Гневный ропот рождался в круге, как злобный рык — в пасти ощерившегося пса. Да только не по зубам им был храмовый волк.

— Люди должны вести себя так, чтобы их отношения не требовали вмешательства короля и Храма. — Вместе со словами в морозный вечерний воздух взвился пар. — К вам на проверку был отправлен инквизитор Традоло — он пропал вместе с сопровождающими. Мы прибыли сюда по приказу господина нашего, короля Горлойса, и Падре Сервуса, дабы исполнить их волю — отыскать следы и расследовать преступление.

Дамиан заметил, что воинственности в поведении деревенских поубавилось — они стали переглядываться, волнение и испуг плескались во взглядах, страх зажимал их губы. Любопытные дети перестали вжиматься носами в окна, видимо, были утянуты матерями вглубь домов.

— Если вы знаете, что с ними стало — говорите и снимите вину с головы вашего старосты.

Тишина. Только фыркали лошади, тряслась металлическая сбруя да щелкали на резком ветру плащи.

— Ясно. Старосту — на допрос, Храмовники займут его дом. — Распорядился Дамиан, напряженно вглядываясь в публику.

Под ложечкой засосало, он ждал, что мужики воспротивятся, разжал руки и уже тянулся пальцами к рукояти кинжала. Он был готов к драке даже тогда, когда старосту подняли и потащили к клетке — посидит, померзнет, подумает над тем, как давать правильные ответы. Но вид обреченного на храмовое судилище человека не топит сердца и не закаляет волю защищать, нет. Это Дамиан знал очень хорошо. --">