Джудит Гласс - Обреченные любить

Джудит Гласс Обреченные любить

1

Оливия оторвалась от пишущей машинки и посмотрела на часы. Боже мой! Неужели уже так поздно? Два часа, а в три ей надо быть у адвоката!

Она торопливо пробежала натренированным взглядом по последним абзацам доклада, выискивая ошибки. Не обнаружив ни одной, Оливия размножила документ на ксероксе и вложила текст в папку, озаглавленную «Контракт с фирмой „Луминар“».

Затем, взяв расческу, она одной рукой провела по своим огненно-рыжим, спускающимся до плеч локонам и набрала номер телефона, стоящего у нее на столе.

— Сьюзан, документация на «Луминар» готова.

— Хорошо. Сию минуту забегу за ней, — отозвался в аппарате голос секретаря.

Был промозглый февральский день, с неба падал густой мокрый снег. Снимая с вешалки пальто, Оливия бросила мимолетный взгляд за окно, на мостовую, которую все больше заносило белой пеленой.

Вдруг ее пальцы замерли на не застегнутой пуговице, когда ей бросилась в глаза фигура одинокого прохожего. По тротуару шел высокий стройный мужчина с непокрытой головой, снежные хлопья оседали на его иссиня-черных волосах.

Не может быть! Неужели это… Оливия приникла к оконному стеклу, чтобы лучше всмотреться, но высокая темная фигура уже скрылась из вида.

Она покачала головой и отвернулась от окна, встав лицом к своему кабинету, полному привычного тепла. Однако пальцы ее дрожали, когда она все-таки попыталась застегнуть пуговицу. На мгновение ей показалось, что это был Гил собственной персоной. Дикая мысль! Что может Гил делать в Лондоне? Да и вообще в Англии? Здравый смысл подсказывал, что это невозможно, но разуму было не под силу ослабить болезненные удары сердца.

— Я пошлю эту документацию… Ой-ой! С вами все в порядке? Вы побледнели, как полотно. — Перепуганная Сьюзан бросилась к Оливии.

— Я подумала… — Оливия запнулась, едва вобрав в себя воздух. Что она может сказать? Что ей только что померещился призрак из прошлого? Непроизвольно она подняла воротник пальто. Ее вдруг стала бить дрожь, хотя в конторе прекрасно работало центральное отопление.

— Вы так волнуетесь перед заседанием, не правда ли? — с пониманием в голосе спросила Сьюзан.

Оливия ненавидела ложь, но была не в состоянии рассказать что-либо о Гиле даже Сьюзан. Оставалось лишь кивком подтвердить догадку секретарши, решительно отодвигая не дающий покоя образ Гила в самый дальний уголок сознания. Честно говоря, не предстоящее заседание было причиной внезапной бледности Оливии, как, впрочем, не являлось ложью и предположение секретарши. Впрочем, Оливия действительно тревожилась — накануне оглашения завещания ее бабушки.

В самом деле, похороны состоялись почти три недели назад, и нельзя было даже представить себе, что документ, выражающий последнюю волю покойной, так долго не будет вскрыт. В конце концов, Оливия — ближайшая родственница умершей, и, насколько ей известно, основная часть наследства должна была отойти к ней. Тревогу вызывала у Оливии не алчность, а простое желание побыстрее разделаться с юридическими формальностями и свалить дело с плеч. Дважды уже оглашение завещания откладывалось.

Объясняя перенос слушания дела, бабушкин адвокат говорил извиняющимся тоном:

— Ничего серьезного. Просто надо утрясти одну-две юридические неувязочки.

Очевидно, поверенный считал свое объяснение успокаивающим, но Оливия воспринимала его слова с легким волнением. Вивьен Бофор всегда гордилась своей деловитостью и организационными способностями: «неувязочки» любого типа были совершенно не в ее стиле.

— Уверяю вас, это не должно быть так мучительно, как вы ожидаете, — ободряя ее, улыбнулась Сьюзан.

— Надеюсь, вы правы, — не стала спорить Оливия.

Сьюзан помахала листком бумаги, который держала в руке.

— Вам, вероятно, захочется прочитать это перед уходом.

— А что это?

— Адресованная всем сотрудникам записка об уходе на пенсию Эдварда Маккея.

— Что-о? — Оливия взяла протянутый ей листок и быстро пробежала его.

— Я подумала, что вас это заинтересует.

Это было мягко сказано. Эдвард Маккей был исполнительным директором рекламного агентства «Бофор», основанного прадедом Оливии и существующего столько лет, сколько Оливия себя помнила. Слишком долго, по ее мнению. Что ж, видимо, пришло время кому-нибудь помоложе взять бразды правления.

— Кто же будет вместо него? — --">