(Lienin) - Где нет темноты (СИ)

тёплым, как растаявшая на солнце плитка молочного шоколада. И столь же неприятным на ощупь.

Она вновь вспомнила прятавшуюся в сарае Куинни, запах полироли и древесной стружки. И удушающую июньскую духоту.

Нет, просто сидеть и ждать, пока хоть что-нибудь не произойдёт, Тина не собиралась. Пусть в этот раз при ней нет палочки, она всё равно что-нибудь придумает.

Порывшись в карманах, она извлекала на свет все те нехитрые вещицы, что у неё не отобрали: новенький немажеский пятицентовик, голубой носовой платок с вышитым зелёным в уголке PG и сложенную вчетверо колдографию, которую Тина никогда с собой не носила, а держала в рамке на рабочем месте. Куинни улыбнулась ей со снимка и крепче сжала ладонь сестры. Одна из линий сгиба пролегала точно между ними.

Плотная вуаль в голове будто на мгновение приподнялась, преподнося образ — Куинни с рассечённой губой.

Тина ахнула и, бросившись к стенам, принялась лихорадочно шарить по ним в поисках хоть чего-то похожего на дверь. Пару раз ей казалось, что шов меж плитами глубже обычного, и она безуспешно цеплялась короткими ногтями за края, от чего зубы сводило судорогой. Злость и досада, и паника крепли в её душе, грозя вот-вот выплеснуться слезами. Тине было страшно как тогда, в Комнате Смерти. Но там она была не одна. Каков шанс, что сейчас с невидного потолка к ней спустится пикирующий злыдень?

Она вновь натолкнулась на нишу. Ногти черканули по тарелке, и это было так же болезненно, как когда Тина сломала ногу, упав с метлы на втором курсе. Но кость их школьная целительница срастила за пару секунд, напоила обезболивающим зельем и ещё дала яблоко, чтобы совсем успокоить. Здесь же приходилось терпеть, как не-магу.

Ниша оказалась глубже, чем показалось в первый раз. Тине пришлось прижаться плечом к стене, чтобы достать до конца, да и то одними кончиками пальцев. Закусив губу, она ощупывала нишу. Быть может, пронеслось в голове, это была ловушка, обманка, ложная надежда, но другой у неё всё равно не было.

Кончик указательного пальца вдруг уколола не то игла, не то шип. Тина резко отдёрнула руку, больно ударившись заодно локтем так, что помимо воли выступили слёзы. В центре подушечки набухала капелька крови. Она скатилась вниз к ладони, оставляя красную дорожку, по которой последовала вторая. Тина вынула платок и обмотала палец, а когда вновь подняла голову, то обмерла. Без единого звука часть стены просто исчезла, открывая арочный проход. Он был слишком узок, чтобы войти, расправив плечи, пришлось повернуться боком, чувствуя себя слишком широким для дверного проёма диваном. Тина как-то в детстве видела, как соседи не-маги, натужно пыхтя, протискивали в квартиру такой, и очень тогда им сочувствовала.

Перед ней предстал коридор, чей потолок так же терялся в мягком свете. Здесь не было темно, но и не светло, и ничто не отбрасывало теней. Шершавые стены уходили вдаль и ввысь, всё тот же мерный гул незримо властвовал над крошечным пространством, которым теперь был ограничен мир Тины. Она торопливо прошла пятнадцать шагов вперёд, пока не уткнулась носом в новую стену, и так же торопливо вернулась обратно. За то неизмеримо долгое время, что она провела в этой темнице, неведомый ранее страх пустил ростки в её душе, взращенный всепроникающим светом и давящим на виски гулом.

Что, если в любой момент в стене откроется ещё один проход, из которого кто-то — или что-то — выберется? У неё из оружия только пятицентовик, но вряд ли монеткой с бизоном на реверсе можно кого-то обезоружить.

Тина подкинула монетку, но не поймала и та с глухим стуком упала на пол, распространяя в застывшем воздухе тихое вибрирующее эхо.

— Здесь кто-то есть?

Тина шарахнулась в угол, выставляя перед собой сжатые в кулаки руки, готовясь обороняться грубой силой, раз уж палочку у неё отобрали. Но никто не нападал.

— Эй! — вновь позвал голос. Мужской, немного хриплый.

— … — поколебавшись, Тина открыла рот, но из горла донеслось только сипение. Сухой кашель сдавил вдруг лёгкие, и это было вдвойне болезненно, потому что отдавалось в голову.

— Что с вами? — обеспокоенно спросил голос, став будто ближе.

Тина приблизилась к стене по правую руку, из-за которой, как ей показалось, голос и доносился. Горло у неё

--">