(Vulya) - Du Riechst So Gut (СИ)

========== Ты Так Хорошо Пахнешь ==========

***

Очередной зимний день не сулящий ничего хорошего. Бледное солнце в тщетных попытках, пыталось протиснуться сквозь свинцовые чёрные тучи и плотный утренний туман, дабы согреть своим естеством маленькую румынскую деревеньку в Трансильвании.

Студеный ветер, маленькими иголками покалывал румяные щёки рыжеволосой Элизабет Аркендейл, что, верхом на своём ужасающем волколаке Бароне, неслась к полуразрушенному зданию церкви Матери Миранды. За ней, не отставая, стаей неслись верные оборотни, дабы вместе со своей верховной, засвидетельствовать очередное собрание четырёх лордов.

Краем глаза заметив суетящихся жителей деревни, Элизабет невольно поморщилась. Она знала, что с появлением Розмарии Уинтерс, обычные людишки перестанут быть интересны Миранде, и та с удовольствием избавиться от надоедливых вошек, при первой же возможности. Осознание этого бесило девушку, но ещё сильнее её бесила слепая преданность этих глупцов, что безоговорочно готовы принять любое решение этой высокомерной сучки.

С помощью чёртовой плесени и Каду, Матерь Миранда прочистила мозги всем. Всем! Даже лордам, что имели честь знать её лично. Не говоря уже о деревенщине, что боготворили и поклонялись ей, слепо идя на любые жертвы во имя «всеобщего блага».

Это была одна из многих причин, почему девушка не имела никакого желания находиться в одной компании безвольных тупиц. Но саму Аркендейл не возьмёшь пустыми обещаниями и фальшивой заботой, особенно, когда правда написана у тебя в глазах. И с этими глазами ей вновь придётся встретиться.

Очень некстати, сегодняшний день был не самым подходящим, для контактирования с кем либо. Возбужденное либидо било по мозгам и сводило девушку с ума. Хоть та и выпила успокаивающее лекарство, но его действие вот-вот закончится, и Аркендейл это прекрасно ощущала. Также, это чувствовали её верные оборотни. Но та ясно дала им понять, что не позволит никому из них приблизиться к ней.

Как не повезло мутировать в омегу, и обитать среди огромной стаи альф. Да и ещё как назло, один из лордов имея силу телекинеза, был наполовину оборотнем, как и сама девушка. И тоже альфа. Элизабет сжала крепко кулаки, подавляя в себе вспышку гнева и странное волнение, она издала громкий рык заставляя Барона ускориться. Чем быстрее она до туда доберётся, тем раньше оттуда уйдёт.

Небольшая заброшенная церковь, в крыше которой зияла огромная дыра, что, очень к стати, помогала согреться в сия холодную зиму. В средней части храма было довольно темно, даже учитывая наличие источников света в виде восковых свеч, расставленных где только можно и нельзя. Во всём здании тошнотворно пахло ладаном, от которого неприятно кружилась голова.

Тяжело шагая по давно сгнившим половицами, что были застелены плотными коврами, Карл Гейзенберг вальяжно прошёл к деревянной скамье, и поудобнее усевшись на неё, одарил всех присутствующих безразличным взглядом. Мужчине явно не нравилось находиться здесь, особенно во время гона. Что-то ворча себе под нос Гейзенберг достал любимую кубинскую сигару и скучающе закурил, заглушая своё либидо. Ему не терпелось поскорее избавиться от компании ненавистных ему тварей и вернуться в свою уединенную фабрику.

— Не понимаю, нам обязательно дожидаться прихода этой девицы? Всем давно понятно, что она плевать хотела на чужое время, намерено опаздывая на важное собрание. — недовольно проворчал Гейзенберг, затягиваясь густым дымом сигары. Он чувствовал, что как только объявиться Элизабет, то ему будет сложнее себя сдерживать, хоть тот и презирал её за то, что она является любимицей этой суки Миранды.

— Будто тебе есть куда торопиться, Гейзенберг. — отозвалась Альсина Димитреску, надменно глядя на «брата». Она восседала на стуле напротив Гейзенберга, изящно скрестив длинные ножки, спрятанные под белой тканью любимого платья в пол.

— Представь себе, есть куда. — ответил Карл, из последних сил подавляя в себе сильное раздражение.

— Никогда не поверю, что у такого бездельника как ты, есть более важные дела, чем собрание Матери Миранды. — она усмехнулась элегантно закуривая сигарету из длинного сигаретного мундштука.

— Не нарывайся, Димитреску, тебя вообще никто не

--">