(Dina Sixx) - Beautiful James (СИ)

усядутся в полнейшей тишине, смотря на океан, не зная, что сказать друг другу. Он не понимал, что делать дальше с ней наедине, но подчинился — в любом случае это лучше, чем провожать Старка в его бесконечный путь в никуда. Намного лучше.

— Стой, — спешно снял куртку и положил на траву: — Так теплее.

— Спасибо, — Наташа опустилась на расправленную кожанку и кивнула: — Тут хватит места всем.

Барнс присел рядом, пиво в банке пшыкнуло, раздался глухой стук банок друг об друга — с наслаждением выпили несколько глотков и уткнулись в волны, задумавшись каждый о своём. Он не знал, что сказать Наташе; Наташа знала, что сказать, но избрала молчание. Облокотилась на его бионическое плечо и плакала долго — непозволительно долго для самой себя. Джеймс тихо пил пиво и ждал, когда боль, терзающая Наташу, хоть на немного утихомирится и даст ей вздохнуть спокойно.

Он знал, что слишком многого хочет, но продолжал желать ей избавления. Она не заслужила — точно нет.

Сгущались сумерки и подул восточный ветер — резкий и холодный. Наташа дрогнула даже в куртке.

— Живая греет лучше, — с доброй усмешкой сообщил Барнс и пересел, раскрывая своё объятие для неё — Наташа посмотрела прямо в глаза, будто оценивая предложение на прочность, и послушно прильнула под руку.

— Лучше, — согласилась она. Откинула мешающуюся прядь волос с лица и, проследив взглядом за одной из волн, уходящей за самый горизонт, прошептала: — Мне. Так. Больно.

Барнс отвернулся от океана — завис в её темнеющих глазах и пропал. Впустил всё чужое в сердце и позволил разорвать себя на части, будто бы был целым сам по себе, будто бы не носил внутри отчаяние и траур по собственной жизни, что так не задалась по всем параметрам. И в момент этот, больной и беспощадный, ощутил себя сильным впервые за долгое время. Не быть обузой, но оказаться поддержкой и плечом — для Джеймса это оказалось бесценным.

— Знаю. И будет больно долго, — фраза дерьмовее некуда, но лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Таким, как они, определённо. Барнс пожал плечами и обнял её сильнее — то, что было невозможно представить ещё пару часов назад, теперь единственно вероятно. Единственно верно. — А потом это остынет, и ты продолжишь жить. Не так, как раньше, но продолжишь. Иначе не может быть.

— Стив был прав насчет тебя, — Наташа допила банку и достала новую. Желание открыть чипсы так и не появилось — кусок в горло не лез, хоть убей. — Всё время говорил, что тебя нужно спасти, что ты — хороший человек. Знаешь, мне сложно было принять это, но тогда в аэропорту я поверила. Посмотрела в твои глаза и поверила. Не зря.

— Спасибо.

Зависло молчание — тягучее и странное, прерываемое лишь дыханием. Джеймс снова не знал, куда себя деть, Наташа не понимала, как выразить свои мысли так, чтобы не задеть его. Меньше всего на свете ей хотелось причинить ему боль.

И поэтому, вытерев слезы и глубоко вздохнув, она решилась на самом отчаянное — шагнула в пропасть снова, но на этот раз разбилась.

— Джеймс.

— Да?

Словила его лицо руками, на миг задержалась, чтобы посмотреть в глаза и поцеловала. Сердце глухо ухнуло в груди, остановилось и забилось, как дикое.

Живое. Живее всех живых.

— Почему? — выдохнул ей в губы, касаясь скул, чувствуя холодные пальцы на своей шее — воскрешаясь.

— Не знаю, — горько усмехнулась и спряталась носом в живую ладонь, оставляя на неё соль и страхи, боль и мытарства — изжившее себя и ненужное, колющее и режущее — определенно лишнее. Совсем ей опостылевшее и мёртвое.

— И я не знаю, — Джеймс запутался в домыслах — отбросил их за ненадобностью. Женщину эту, хрупкую, но бесконечно сильную, спрятал себе за пазуху и, показалось, что мир действительно родился заново.

Его собственный мир, в котором он был изгоем, слоняясь в одиночестве, неприкаянный и тяжелый. А теперь…

— Я лет семьдесят не целовался, — признался Джеймс и откинулся на спину, потянув Наташу за собой. Она не смогла сдержать хохот, а он и рад, что смог рассмешить. Всем лучше, чем плакать.

— Если тебе интересно, то я тоже забыла, что это такое.

— Неужели?

Наташа кивнула и уперлась подбородком в его грудь, внимательно

--">