(Valine) - Созданная любить и подчиняться (СИ)

class="book">— Но тебе не свойственны человеческие слабости и желания, не так ли? — привстав на просторном ложе, поинтересовался император, заметив, как Эдо согласно кивнула, опустив взгляд в пол.

— А ты способна испытывать наслаждение? — голос императора понизился, даже погрубел, а во взгляде — цепком, пронзительном и сосредоточенном — промелькнул недобрый огонёк.

— Да, способна, — подняв на мужчину спокойный взгляд, произнесла Демерзель, осознав, к чему именно подводил её подобным разговором император. — Как и любая женщина… — услышав подобное, День не сумел сдержать полуулыбки, которая показалась Эдо несколько снисходительной, даже жалостливой.

Бесспорно, заявление о том, что андроид приравнивал себя к настоящим женщинам, немало изумило императора. Возможно, он даже нашёл подобную новость забавной… Вот только Эдо не видела ничего смешного в собственных словах.

И хотя Демерзель действительно не была человеком — лишь очень и очень хорошей имитацией — она всё равно любила приравнивать себя к людям, представляя, что между нею и любой другой женщиной различий нет. Да, в её груди не билось живое человеческое сердце, а все эмоции и чувства являлись ничем иным, как заложенной в неё программой — по-настоящему сложной и уникальной.

Однако приравнивать её к предметам мебели или обычным технологиям Эдо считала неправильным. Ведь машины не могли чувствовать, не могли жалеть о чём-либо, не могли сострадать и любить. А она могла… Вот только эта способность не приносила ей ничего, кроме разочарования и боли.

— Но ведь ты его никогда не испытывала, не так ли? — вопросительно приподняв бровь, поинтересовался День, принявшись мерно постукивать пальцем по подбородку. В ответ Эдо лишь вздохнула — скорее импульсивно, нежели намеренно — и вновь опустила взгляд.

— Моей приоритетной программой является служение и подчинение династии Клеонов… Мои собственные желания и нужды значения не имеют, — словно давно заученную речь произнесла Демерзель, в ответ на что император лишь сдержанно усмехнулся.

— А если я пожелаю, ты отдашься мне? — вмиг усмешка сошла с лица Дня, а взгляд стал тяжёл и пронзителен.

— Если на то будет Ваша воля… — склонив голову в знак почтения, проговорила Эдо, мысленно пытаясь понять, правда ли император желает её, или же он просто играется с ней, проверяя границы собственной власти.

— Разденься, — не терпящим возражения тоном неожиданно произнёс император, заметив, как в светлых выразительных глазах андроида промелькнула тень удивления. Однако противиться приказу господина Демерзель не стала — хотя бы потому, что внутренне хотела услышать нечто подобное уже очень давно…

Ладони потянулись к застёжкам на платье, ловкими и отточенными движениями избавляясь от них. Когда же Демерзель смогла справиться с ними, то неспешно потянула длинные рукава вниз, открывая перед сосредоточенным и изучающим взглядом императора красивое стройное тело — идеальное, лишённое малейших изъянов и дефектов.

Тяжёлое тёмно-синее платье с тихим шелестом ниспало к каменному полу… И Демерзель, оставшись полностью оголённой, подняла на императора спокойный, почти бесцветный взгляд, плотнее сжав тонкие губы. День же, обведя андроида продолжительным тяжёлым взором, удовлетворëнно улыбнулся, обнажив ряд белых зубов.

К его удивлению, тело андроида, несмотря на то, что являлось идентичным телу молодой человеческой женщины, было абсолютно лишено волос, а потому кожа Демерзель казалась гладкой и невероятно нежной, как у ребёнка… От подобной картины День непроизвольно сглотнул, почувствовав сухость во рту.

— Подойди ко мне, — напряжённо произнёс император, удивившись тому, насколько глухо и сипло прозвучал его голос. Услышав приказ господина, Эдо сделала несколько шагов к королевскому ложу и остановилась, продолжив внимательно следить за проскальзывающими на лице мужчины эмоциями.

— Ближе… — негромко проговорил День, сгорая от желания прикоснуться к Демерзель, ощутив мягкость и гладкость кожи под собственными ладонями.

Заметив жажду и нетерпение в выразительных глазах императора, Демерзель, опустив взгляд, сделала ещё несколько шагов, остановившись прямо у просторного ложа, смиренно ожидая

--">