Юрий Михайлович Агеев - Гений реализма. О Владимире Высоцком

Юрий Агеев ГЕНИЙ РЕАЛИЗМА. О ВЛАДИМИРЕ ВЫСОЦКОМ

«не грубейте душой и не будьте покорны судьбе…»

(В. Высоцкий)

В дневниках Высоцкого есть запись: «Если я утону, ищите меня вверх по течению». Она характерна для всего творчества этого непокорного и непокорённого, ни кнутом, ни пряником, поэта и человека. Жизнь, вопреки обстоятельствам и идеологии, вопреки наветам и гибели, состоялась. И хотя двадцать три года, как нет его с нами, даты рождения и смерти — это не дни радости и печали, их отмечают, как возможность светло вспомнить его ещё и ещё, как если бы он оставался жить среди нас.

25 января Владимиру Высоцкому исполнилось бы 65 лет. Поэты, к сожалению, если доживают до такого возраста, то уже в несколько ином качестве. но Высоцкому выпало всего лишь сорок два. По-видимому он предчувствовал, что срок жизни ему отмерен короткий, и готовился к уходу, спеша втиснуть в кассеты отражения души, своё завещание нам: выбираться своей колеёй из тоталитарного рабства.

«Какое время на дворе, таков мессия», — сказал Вознесенский. Высоцкий пришёл своевременно. Он первый из поколения «семидесятников» смог выразить все наши беды и чаяния в хлёстком, пронизывающем своей правдой, выкрике: «нет, ребята, всё не так!»

навряд ли при жизни поэта творчество его было доступно широким массам. Скандальная слава шла за ним до 1979 года, когда роль комиссара милиции Жеглова в фильме «Место встречи изменить нельзя» остановила поток клеветы, насторожила завравшихся и привлекла к себе открытые души.

В этом же году впервые на апрелевской пластинке зазвучала песня «Кони привередливые». Эффект: мороз по коже и неодолимое желание услышать что-то ещё, такое же.

«Я рос, как вся дворовая шпана», — пел Высоцкий в одной из своих баллад. Основы внутренней свободы закладывались в детстве, военном и послевоенном, когда цену жизни и смерти запоминали особенно отчётливо, понятия «друг» и «враг» имели под собой конкретную основу.

Вместе с другом, Игорем Кохановским, Высоцкий поступил в инженерно-строительный институт. Однако чувство свободы влекло его совсем на другую стезю.

В свой главный театр, Театр на Таганке, Высоцкий был принят сразу. Юрий Любимов, главный режиссёр, мастер, прослушав Высоцкого, тут же зачислил его в штат театра.

От Галилея до роли Гамлета Высоцкий нёс в театре сквозную тему поэта, человека, особенно тонко воспринимающего действительность. Любимов, уловив эту особенность, многие спектакли делал под Высоцкого, блестяще используя его возможности в пьесах «Владимир Маяковский», «Антимиры», «Павшие и живые».

Постепенно горизонты поэта расширялись, работа в театре то и дело отодвигалась на второй план ролями в кино, полуподпольными концертами. Такое триединство начинало мучить набиравшего силу поэта. Хотелось отгородиться от всего мира за письменным столом, уйти с головой в стихию творчества.

От самоедства Высоцкого спасла любовь, неожиданная, невероятная и ослепляющая страстью. Историю любви Высоцкого и Марины Влади, в виде сплетен и версий, знала вся страна, — теперь это уже хрестоматия.

Обретя в Марине верную подругу, Высоцкий внутренне успокоился. Он не искал участия мира, у него уже было главное: он вошёл в возраст пророка. Внешний мир уже не мог достать его сколько-нибудь чувствительно, хотя бы потому, что благосостояние бедного актёра стараниями французской кинозвезды неуклонно шло в гору.

но, женившись на Марине Влади, Высоцкий около пяти лет не мог выехать за границу из-за приклеенного к нему ярлыка «крамольного поэта».

Группа работников Москонцерта, сочувствовавших Высоцкому, не ставя в известность руководство, организовало ему большое концертное турне в Москве и Московской области, открыв для него стадионы и залы домов культуры. Когда власти спохватились и приняли карательные меры, было уже поздно: магнитофонные записи потекли с эстрад, как ручейки, по всей стране, стремительно обрастая слушателями-единомышленниками.

Путём множества ухищрений Марине, всё же, удалось вывезти Высоцкого за границу. Это мог быть успешный побег в обетованный край, оправданный и заслуженный после всех невзгод на родине. но любовь к Отечеству — совершенно необъяснимая вещь: чем горше на ней приходилось, тем крепче становилась привязанность. «Я не уеду!» — это поэт решил для себя определённо. А --">