Вячеслав Сафронов - Иона

Или разночинцы твои променяют разговоры на соху? Канарейка ты моя разлюбезная.

– Оставь, – Мария Ивановна досадливо поморщилась. – Они не себе добра ищут. Больше знают, дальше видят. Ты прав, не у сохи, но и умственная деятельность не пряник. Голова одинаково болит.

– Что же дальше, как там дальше? Надумали уже? – невесело пошутил Иона Матвеевич. – Ты про чины и хомут сказала. Хомут по-новому кому будет? А чины? Несправедливости много накопилось. Но чины и хомуты не вдруг объявились. Всякому своя служба была, по службе и пряник. Хомутом меня впредь разночинцы будут миловать. А заслужили они такой почести?

– Не будет ни чинов, ни хомутов и люди другие будут.

– Прямо Царство Божие. Люди по заповедям не уживаются, а от просвещения, гляди, размякнут. Или от землицы добавленной. Еще злей и притворней станут, дай срок. И справедливость новым хомутом обернется. Незримым, но от того развратным. Человеки и рады бы по справедливости, но на человека всегда вошь найдется. При материализме вашем или при другом порядке. А может и при царствии небесном, прости господи.

II

Крытую карету, чтобы не привлекать ненужного внимания, оставили на углу Царскосельского проспекта. На пролетке прихватили в 3-й роте сонного околоточного надзирателя и городового.

Жандармский офицер был немногословен. "Будете присутствовать. В разговоры с подозреваемыми не вступать". Два унтера из жандармского наблюдательного состава пристроились на пролетке сбоку, от чего у околоточного возникло неприятное ощущение, что конвоируют его.

Остановились не у парадного, а ближе к резиденции митрополита, так, чтобы не было видно из окон доходного дома.

"Дворника сюда", – бросил офицер городовому и кивнул унтеру, чтобы тот проследил.

Глашкины жили в верхнем этаже в трех комнатах, куда Иона перебрался после обручения с Марией Ивановной. Стараниями жены управляющего домом к венчанию квартирку обставили, не забыли и про шкаф для книг, что были за невестой. На другое приданое Иона и не расчитывал.

– Иона Матвеевич, – поскребся в дверь дворник.

Унтер через его плечо, ненастойчиво, но достаточно громко пристукнул два раза костяшками пальцев.

Дверь открыли почти сразу. Последнее время Ионе было не до сна и визита он хоть и не ждал, но подобная картина не раз появлялась в полусонном ночном его бдении.

Унтер живо оттеснил дворника, шмыгнул ужом за спину Ионы Матвеевича и там замер, как статуя в Летнем саду.

– Разбудите жену, – продвигая Иону в темноту квартиры, распорядился офицер.

Второй унтер, чуть отставив в стороны руки, словно загоняя кур, втиснул околоточного, городового и дворника в прихожую.

– Мария Иванова Глашкина, Вы подозреваетесь в участии в революционном кружке союза рабочих. Иона Матвеев Глашкин, Вы подозреваетесь в недоносительстве на антиправительственную организацию, – покончив с законными формальностями, офицер деликатно отвернулся к окну, делая вид, что высматривает что-то на темной и безлюдной улице.

Глашкин знал, что Мария Ивановна слезу не пустит и, воспользовавшись деликатностью, обратился к жандарму, глядя при этом на околоточного.

– В службу бы сообщить, господин штабс-ротмистр. День завтра присутственный.

Околоточный глаза не отвел. Жандарм живо обернулся, осмотрел присутствующих.

– Сегодня, – поправился Иона, переводя взгляд в пол.

– В установленном порядке, – почти что крикнул штабс-ротмистр и повторил, обращаясь ко всем одновременно. – В установленном порядке.

"Однако излишняя осторожность. Не сбегу же я", – подумал Иона.

Впрочем, в министерстве имуществ циркулировали слушки, что при Дворе обратили самое пристальное внимание на небрежение некоторых чинов к казенным землям.

"Не хотят полошить раньше времени. Дело мое хоть и политическое, но внимания и по имущественной части прибавится", – пришел к заключению Глашкин.

– Проследите, чтобы нам не мешали, – прибавил офицер околоточному.

Жандармский унтер повторил движение руками, отправляя полицейские чины за дверь. Околоточный поморщился, собрался было спуститься вниз, за ним увязались городовой и дворник, на что унтер покачал головой.

– Велено дожидаться здесь.

III

Обыск ничего не принес. Три дюжины книг пролистали со всей тщательностью, позвенели столовым серебром на две персоны, заглянули за иконы, да пнули кота, путающегося под --">