Ольга Николаевна Четверикова - Старые игры иезуитов

Общецерковную аспирантуру и докторантуру им. Святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, где, как заявил митрополит Иларион, создаётся «новое поколение священнослужителей». Здесь он прочёл лекцию «Папский совет по содействию христианскому единству и православно-католический диалог», после которой состоялись «увлекательная беседа» и «плодотворный обмен мнениями» со слушателями. В марте 2011 г. он сопровождал Курта Коха в его поездке в Россию. А в марте 2012 г. совместно с руководителем проуниатского центра Istina Иасинтом Дестивелем прибыл в Санкт-Петербург, где встречался с православными иерархами и священнослужителями и посетил Санкт-Петербургскую духовную академию, а затем присутствовал на Божественной литургии. В ходе встречи ректор академии епископ Амвросий Гатчинский поблагодарил Жуста за поддержку петербургских православных студентов, обучавшихся в Риме, и обсудил возможность дальнейших стажировок православных семинаристов и священников в католических учебных заведениях. А Жуст, в свою очередь, обратился с просьбой рассмотреть возможность обучения католических студентов в Санкт-Петербургских духовных школах. Вот так «объединяют» православную и католическую духовность, подготавливая «единство в молитве».

Иезуитские корни «нового курса» Коха совершенно очевидны. Ведь он повторяет Милана Жуста, по мнению которого главная проблема в их отношениях с православными — не в существующих разногласиях и не в разнице в обрядах, а в слабости веры. Но об ответственности папства за оскудение веры на Западе Жуст, естественно, молчит, так же, как молчит он и о том, что именно сила веры православных «мешает» им принять католическую церковь как «сестринскую». Задача иезуитов — привести нашу веру в соответствие с верой католиков, для чего и применяются проверенные веками приёмы. Жуст указывает: «То, что нам нужно в первую очередь, — это общение на пастырском уровне, а не только на богословском или иерархическом. Тогда возникает доверие. Всегда можно найти цитату из Писания или отцов, чтобы обвинить другого. Если же есть доверие, то всегда можно найти цитату, чтобы другого оправдать». Это и есть иезуитская мораль — теория оправдания или теория пробабилизма, в соответствии с которой всякое действие может быть совершено и не будет противно нравственным законам, если в оправдание его можно представить мнение какого-либо авторитетного богослова.

Но какова же цель достижения этого доверия? А Жуст этого и не скрывает, прямо указывая, что через процесс общения и взаимного узнавания в обеих церквах готовится почва для важных решений: «Для нас важно, чтобы принятие совместных документов или возможная будущая встреча Папы и Патриарха не вызывали серьёзных протестов. Но пока протесты есть, я первый скажу, что, скорее всего, время ещё не пришло». Вот и вырисовывается логика иезуитов: цель превращается в средство, так как укрепление веры, оказывается необходимо, чтобы подготовить встречу между папой и Патриархом. Ну а сама встреча должна обеспечить то самое «христианское единство», ту «полноту вселенскости», которая возможна только с признанием римского понтифика главой Церкви.

Иезуитизм, как всегда, совершает идейную подмену, пытаясь примирить непримиримое. Игнорируя богословские расхождения, оно отделяет догматику от мистики, в то время, как христианство являет собой уникальный пример органической связи всех трёх проявлений религиозной жизни: догмата, этики и мистики. Если устранить одну из этих черт из общего учения, оно будет искажено. Эта мысль с необычайной ясностью и простотой выражена у св. Симеона Нового Богослова: «Только тот ум, который соединяется с Богом посредством веры (догмат) и познаёт Его через делание заповедей (этика), только такой наивернейший сподобляется видеть Его и созерцательно (мистика)».

Так же ясно написано об этом и св. Исааком Сириным: «Естественное видение, то есть различение добра и зла, вложенное в природу нашу Богом, само убеждает нас в том, что должно веровать Богу, приведшему нас в бытие (догмат); а вера производит в нас страх; страх же понуждает нас к покаянию и деланию (этика). Так даётся человеку духовное ведение, то есть ощущение тайн, которое рождает веру истинного созерцания (мистика)».

Что же касается католицизма, допустившего отступления и в догматике, и в сотериологии, и в учении о таинствах, и многие другие, он давно определяется Православием как --">