Геннадий Иванович Атаманов - Время в моей власти. Том II: рассказы, мемуары, публицистика, стихи

слегка сладкие, с распадающимися во рту косточками…

И еще одна ягода детства – здесь же, у этого песчаного обрыва: земляника. Невысокий кустик, у самой земли – и там, среди зелени, словно огонёк – ягодка. Такая радость была её встретить! И когда потом друзья-пацаны показали мне целые поляны другой ягоды – клубники… я даже заревновал к любимой ягоде : какая-то круглая, беловато-зеленоватая, да столько много… Не то!

А какая даль, какой простор открываются с обрыва! Река – с песчаными – и зелёными островами; тёмные, огромные – и недостижимые тополя на том берегу – и сам берег, сказочно далёкий, совсем чужой – и темнеющий в далёкой дали лес… И далеко-далеко, на самом краю неба – неровная вереница синеющих гор; я долго, долго не знал, что это – горы, думал – облака, тучи… Оказалось – горы, Алтайские горы.

На берегу – жарко, от воды нет никакой прохлады, зной от солнца и раскалённого песка до самого вечера будет пронизывать всё вокруг: до колких искр выбеливать камни, до звона высушивать выброшенные волнами, бог весть откуда занесенные коряги и брёвна, догоряча нагревать воду в тихих, неглубоких местах – и тогда почувствуется запах тины, застоявшейся воды… А-а-а! Я и сейчас, через полвека, помню его, этот запах…

И все картины, звуки, запахи в конце концов приводят к самому главному в памяти – рыбалке, рыбалке детства!

Рыбалка в детстве, на реке детства… Накануне собираются несколько пацанов и идут копать червей. Идти далеко, километра три, через лес на болото. Это город, не деревня и не дача – здесь дождевых червей взять негде. Рядом с нашими домами – песок, горы песка: огромные самосвалы идут и идут, увозят его куда-то, на все лады трещит экскаватор, таская полные ковши, а горы становятся всё выше и причудливей.

Но мы прознали у взрослых, где есть черви, туда и идём. Поход за червями, копание червей – целая эпопея. Сначала топаем до леса, по пыльной дороге, где едут самосвалы (пыль – прямо до небес), потом по лесу, до трамвайных путей, потом – по шпалам до… заводоуправления химкомбината! Это уж я спустя годы и годы узнал про химкомбинат и управление, а тогда – просто большой дом, за которым начиналось что-то вроде болота. Земля здесь черная, сырая, и червей полно. Никаких, конечно, лопат – ковыряли землю палками, руками, и всё собирали, собирали в банки червей. Часа по два, по три копали, набивая полные банки : а вдруг будет здорово клевать?! Вдруг червей не хватит… Страшно подумать!

Наконец, когда все уставали, надоедала возня в земле (в земле – не в грязи!), шли в обратный путь, представляя себе картину завтрашней рыбалки. Шли уже в сумерках, домой приходили чуть не затемно, банку с червями ставили в коридоре в уголок, чтоб никто случайно не задел, не перевернул… А удочки ждали своего часа в сарае: дома у нас деревянные, двухэтажные-восьмиквартирные, а между ними – ряды сараев. У каждой квартиры свой сарай.

Удочки… Я описываю здесь события примерно… примерно 1962 года. Бамбуковые удилища уже продавались в магазинах, но стоили дорого, а семьи у всех самые простые, так что, так что… Зачем удочки покупать?

Сами делали. Бамбуковые только у некоторых взрослых, а мы ездили на трамвае в лес – за сухостоем. Долго, долго выбирали сухую хворостину, да чтоб длинная была, прямая, да не толстая (рука устанет!), не сучковатая. Выбирали, обстругивали, а леска-крючок-поплавок – оснащенная леска – стоила в магазине копейки. Но поплавок всегда ставили свой! Из пробки. Протыкаешь пробку шилом, вставляешь в проделанную дырку спичку – очень удобно : поплавок и на леске держится хорошо, и передвигается вверх-вниз легко. Мне до сих пор иногда снится прыгающий на воде пробочный поплавок – и только пробочный! Хотя за минувшие годы каких только поплавков я не видел…

Спать все укладываются пораньше, а утром, когда тени еще длинные-предлинные, встречаются двое : другие сладко спят, кого-то не пустили родители, а кто-то и на болото вчера ходил просто за компанию. Но эти двое рыбаков, --">