Эспер Эсперович Ухтомский - Путешествие на Восток наследника цесаревича 1890 - 1891. Том 1

во много тысяч верст, - в результате получается до такой степени разнообразное, грандиозное и положительно неисчерпаемое количество глубоких впечатлений, что пока нет воз­можности определенно сказать, где собственно - интереснейший момент, которая страница наиболее ярка и неизгладима.
В памяти и воображении постепенно развертывается бесконечный свиток. Начер­танные на нем странные письмена, - понятные только для тех, кто посвящен в их сокровенное значение, - постепенно сливаются в нечто органически цельное и осмы­сленное, Словно узорные и цветные украшения дорогой старинной рукописи, по сторонам обрисовываются мельком виденные знаменитые памятники, незабвенные красоты той или иной природы, мягкий свет южных безоблачных небес. .. Все это как будто про­сыпается в нас, сквозит везде кругом, притягивает к невозвратному прошедшему.
Конечно, бывали путешествия и сложнее, и продолжительнее, и опаснее, - но едва-ли было и едва-ли может скоро повториться в мировой истории второе подобное

ОБЗОР ПУТИ.

путешествие, важное особенно потому, что его последствия пока еще неопределимы. Оттого очень затруднительно разобраться в накопившемся за это время материале: нужна крайняя осторожность в обсуждении того, что так резко отмечено печатью вечности!
Нельзя и передать на словах, как много приходилось псреиспытывать, когда десятки дней шли за днями, сменяясь сотнею и новою сотнею дней, на каждом шагу дававших самую обильную пищу познанию и обогащавших фантазию. Засыпая накануне в дрожа­щей мгле катящагося в ночи вагона, утром уже приходилось вставать среди совершенно незнакомой области образов и красок: то видеть золо­
тые лучи солнца над иэзелена-синим морем, то ока­меневшие в доисторическом быте народы вну­тренней Индии, то создания гордого мусуль­манского искусства, средь праха местных разрушенных культур, то такие уголки земного шара, где все еще собою являет первые проблески миротворения: девственный, темнолиствен- '
ный лес с у ’ прорывающи мся \ из него таин\ ственным мраком и шумными, стреми­тельными потоками, - цепкия шие и щиеся стволы
разросшагося дерева, - дым огнедышущей горы, стонущей и жаждущей исхода внутреннимъ дп
мукам, под непроницаемою тро\ пическою чащей, которая опоясала её грудь. Сегодня мы видим на­водненные зрителями веселые улицы Вены. Грохот салютов несется съ
растения, обвивточно собираю
задушить могучие
любого широко
'•и
замок шёнбрун.
эскадры, на следующий день, по гулкому заливу Триеста. Волнистыми линиями всплы­вают скоро вслед затем спокойные острова греческого царства. Еще не было возмож­
ности уяснить себе и сознательно пережить виденное, еще не было возможности вполне насладиться этими впечатлениями, как перед нами уже раскинуты мирные долины древней Элиды: священные останки Зевсова храма сиротливо сереют у наших ног. В стенах олимпийского музея стоят и смотрят в даль недвижным, застывшим оком изломанные, истерзанные, поруганные изваяния, - работа лучших представителей эллинского творчества!
От примелькавшихся развалин Акрополя морская пучина уносит, наконец, все дальше и властнее на чужбину. Африка. . . Узкая полоса песков, случайно и недавно населенная, считающаяся городом. Узкий и до игрушечных размеров невзрачный Суэзский
канал: вихри встают и клубятся грядою, и носятся по соседней аравийской пустыне, - на противоположной же стороне простирается унылое озеро-море Мснзалэ... и вдруг Каир, - Каир арабских сказок и последнего слова европейской цивилизации, переса­женной на африканскую почву, - Каир, на который любуется почти недосягаемая высота ближайших к столице пирамид. Кажется, есть от чего почувствовать головокружение и быть взволнованным: смущенный дух, право, был бы не прочь от временного отдыха и тишины.
Но её-то и нет. Торжество сменяется торжеством. С неудержимою силою, по прежнему все ростут и сменяются впечатления. Верхний Египет... Придворные яхты, рассекающие зеркальную гладь царственного Нила; древние языческие храмы, чертоги богов, леса гиероглифов.
Вот и южный предел путешествия по Нилу: очарованный, тихий островок Филэ, за чертою самых северных нильских порогов. Невдалеке от него - натиск стрем­нины, разбивающейся о черные камни вулканического происхождения, - дикари-туземцы, ныряющие в этот водяной ад с проворством и радостным чувством амфибий. А повыше, за островком - снова зеркальная гладь реки, в --">