Анна Александровна Баркова - Стихотворения

Там, в степях… И костры, и костры.

Возвратиться б монгольской царицей

В глубину пролетевших веков,

Привязала б к хвосту кобылицы

Я любимых своих и врагов.

Поразила бы местью дикарской

Я тебя, завоеванный мир,

Побежденным в шатре своем царском

Я устроила б варварский пир.

А потом бы в одном из сражений,

Из неслыханных оргийных сеч

В неизбежный момент пораженья

 Я упала б на собственный меч.

Что, скажите, мне в этом толку,

Что я женщина и поэт?

Я взираю тоскующим волком

В глубину пролетевших лет.

И сгораю от жадности странной

И от странной, от дикой тоски.

А шатры и костры Тамерлана

От меня далеки, далеки.

Караганда, 1935

О возвышающем обмане

Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые.

Ф. Тютчев

Клочья мяса, пропитанные грязью,

В гнусных ямах топтала нога.

Чем вы были? Красотой? Безобразием?

Сердцем друга? Сердцем врага?

Перекошено, огненно, злобно

Небо падает в темный наш мир.

Не случалось вам видеть подобного,

Ясный Пушкин, великий Шекспир.

Да, вы были бы так же разорваны

На клочки и втоптаны в грязь,

Стая злых металлических воронов

И над вами бы так же вилась.

Иль спаслись бы, спрятавшись с дрожью,

По-мышиному, в норку, в чулан,

Лепеча беспомощно: низких истин дороже

Возвышающий нас обман.

1946

Инквизитор

Я помню: согбенный позором,

Снегов альпийских белей,

Склонился под огненным взором,

Под взором моим Галилей.

И взгляд я отвел в раздумье,

И руки сжал на кресте.

Ты прав, несчастный безумец,

Но гибель в твоей правоте.

Ты сейчас отречешься от мысли,

Отрекаться будешь и впредь.

Кто движенье миров исчислил,

Будет в вечном огне гореть.

Что дадите вы жалкой черни?

Мы даем ей хоть что-нибудь.

Все опасней, страшней, неверней

Будет избранный вами путь.

Вы и сами начнете к Богу

В неизбывной тоске прибегать.

Разум требует слишком много,

Но не многое может дать.

Затоскуете вы о чуде,

Прометеев огонь кляня,

И осудят вас новые судьи

Беспощадней стократ, чем я.

Ты отрекся, не выдержал боя,

Выходи из судилища вон.

Мы не раз столкнемся с тобою

В повтореньях и смуте времен.

Я огнем, крестом и любовью

Усмиряю умов полет,

Стоит двинуть мне хмурой бровью,

И тебя растерзает народ.

Но сегодня он жжет мне руки,

Этот крест. Он горяч и тяжел.

Сквозь огонь очистительной муки

Слишком многих я в рай провел.

Солнца свет сменяется мглою,

Ложь и истина — все игра.

И пребудет в веках скалою

Только Церковь Святого Петра.

1948

Вера Фигнер

1

Ветер мартовский, мартовский ветер

Обещает большой ледоход.

А сидящего в пышной карете

Смерть преследует, ловит, ждет.

Вот он едет. И жмется в кучи

Любопытный и робкий народ.

И осанистый царский кучер

Величаво глядит вперед.

Он не видит, что девушка нежная,

Но с упрямым не девичьим лбом,

Вверх взметнула руку мятежную

С мирным знаменем, белым платком.

2

Ни зевакой, ни бойкой торговкой

Ты на месте том не была.

Только ум и рука твоя ловкая

Это дело в проекте вела.

Эх вы, русские наши проекты

На убийство, на правду, на ложь!

Открывая новую секту,

Мы готовим для веры чертеж.

Не была там ты, но дело направила

И дала указанье судьбе.

Там ты самых близких оставила,

Самых близких и милых тебе.

А потом вашу жизнь, и свободу,

И кровавую славную быль

Пронизал, припечатал на годы

Петропавловский острый шпиль.

А потом всё затихло и замерло,

Притаилась, как хищник, мгла.

В Шлиссельбургских секретных камерах

Жизнь созрела и отцвела.

А потом, после крепости, — ссылка.

--">