Алексей Николаевич Апухтин - Стихотворения

И умилением  душа была полна,

И чудные  слова мне душу разогрели.

"Владыка  в древности чудесно спас народ…"

О верю, верю. Он  и в наши дни придет

        И  чудеса свершит другие.

О Боже!  не народ — последний из людей

    Зовет Тебя, тоскою смертной полный…

    В моей душе бушуют также волны

        Воспоминаний  и страстей.

        Он волны  осушил морски

О, осуши  же их своей могучей дланью!

Как  солнцем освети греховных мыслей тьму…

    О, снизойди к ничтожному созданью!

    О, помоги неверью моему!

* * *

31 декабря

     На монастырской  башне полночь бьет,

И в бездну падает тяжелый, грустный год.

     Я с ним простился тихо, хладнокровно,

Один в своем углу: все спит в монастыре.

         У нас и службы  нет церковной,

     Здесь Новый  год встречают в сентябре.

В миру, бывало, я, в гостиной шумной стоя,

Вел тихий разговор с судьбой наедине.

Молил  я счастия, — теперь молю покоя…

Чего еще желать, к чему стремиться мне?

А год тому назад… Мы были вместе с нею,

Как будущее  нам казалося светло,

Как сердце жгла она улыбкою  своею,

         Как платье белое к ней шло!

* * *

11 января

        Сегодня сценою печальной

        Весь монастырь взволнован был.

Есть послушник  у нас, по имени Кирилл.

        Пришел  он из Сибири дальней

    Еще  весной и все привлек сердца

Своею  кротостью и верой без предела.

Он  сын единственный богатого купца,

Но  верой пламенной душа его горела

От  первых детских лет. Таил он мысль свою,

    И  вот однажды бросил дом, семью,

Оставивши  письмо, что на служенье Богу

        Уходит  он. Отец и мать

Чуть не сошли с ума; потом его искать

    Отправились в безвестную дорогу.

Семь месяцев, влача томительные дни,

По  всем монастырям скиталися они.

        Вчера с надеждою  последней

Приехали сюда, не зная ничего,

    И  нынче вдруг за раннею обедней

    Увидели  Кирюшу  своего…

    Вся братия стояла у собора,

    Кирилл  молчал, не поднимая взора.

Отец — осанистый, седой как лунь старик —

Степенно начал речь, но стольких впечатлений

Не вынесла  душа: он головой поник

        И  стал пред сыном на колени.

        Он  заклинал его Христом

        Вернуться снова в отчий дом,

    Он  говорил, как жизнь ему постыла…

"На что богатства мне? Кому их передать?

Кирюша,  воротись! Возьмет меня могила —

Опять придешь  сюда: тебе недолго ждать!"

Игумен  отвечал красноречиво, ясно,

    Что это благодать, а не напасть,

    Что горевать отцу напрасно,

    Что сын его избрал благую часть,

    Что он грехи отцовские замолит,

    Что тяжело  идти от света в тьму,

Что, впрочем, он его остаться не неволит:

"Пускай решает  сам по сердцу своему!"

    А  мать молчала. Робкими глазами

    Смотрела то на сына, то на храм,

И  зарыдала вдруг, припав к его ногам,

И  таял белый снег под жгучими слезами.

Кирилл  бледнел, бледнел; в душе его опять,

Казалось, перелом какой-то совершался,

Не  выдержал и  он: обняв отца и мать,

        Заплакал  горько… но остался.

Так  наша жизнь идет: везде борьба, разлад…

Кого ж  Ты  осудил, о правосудный Боже?

И  правы старики, и сын не виноват,

И  долгу своему игумен верен тоже…

Как  разрешить вопрос? Что радость для одних,

        Другим  — причина  для страданья…

     Решать я не могу задач таких…

        Но  только матери рыданья

     Сильней всего звучат в ушах моих!

* * *

2 февраля

Второе февраля… О, вечер роковой,

    В который  все ушло: моя свобода,

        И  гордость сердца, и покой…

Бог знает почему — тому назад три года —

    Забрел  я к ней. Она была больна,

Но  приняла меня. До этих пор мы в свете

    Встречались --">